– Я расскажу тебе, что произошло, если хочешь, – сказала Лондон.
Она отошла на несколько шагов от всей компании и теперь лежала на земле рядом с каменным основанием склепа и играла с травой, окружающей позабытую могилу.
– Давай, – ответила я.
Я вытянулась рядом с ней, подставив лицо теплому солнцу, скинула ботинки Руби и спрятала пальцы в прохладной траве.
– Я не помню никакой «Скорой». Но помню кое-что странное. – Она в нерешительности умолкла. – Думаю, ничего страшного, если я расскажу тебе. Руби сказала никому не говорить, но…
– Руби так сказала?
И тут мы услышали крик. Время тянулось медленно, как в тумане, но сейчас на вершине холма поднялся настоящий переполох. Топот. Визг. Откуда-то сверху доносился пьянящий, затхлый запах.
– Лоурен пнул склеп, и дверь открылась! Там внутри целая комната! – прокричала Аша.
Вскоре все мы были там, расталкивая друг друга, а немного погодя уже покидали маленькое темное помещение, где было полно паутин, пахло плесенью и не было ничего ценного. Я выходила последней и вдруг увидела выгравированные на внутренней стороне стены слова.
Пыль пыталась спрятать их от меня, но мне все равно удалось прочитать:
Внизу были даты: 1851–1912. Имя мэра почти обсыпалось, некоторые буквы потерялись за столько лет, но я осторожно вытерла те, что остались, и прочла:
У…лт…р Уинчелл
Покойся с миром
Мэр Уинчелл, последний мэр Олив, управляющий городком до того, как его затопило. Так говорила Руби. Теперь же его имя ассоциировалось лишь с перекрестком на светофоре.
Я вернулась к тому маленькому слову, пальцем стерла с букв вековую пыль, обвела им сначала О, потом лив – название городка, существования которого не могла себе представить, но он стоял когда-то здесь, до тех пор, пока водохранилище не затопило его. Руби рассказывала мне об этом, но теперь я знала наверняка: погребенный здесь человек действительно жил в нем.
Я потерла глаза, думая, что, может, выкурила слишком много травки, и даже если нет, ее дым просочился в мои мозги, я надышалась им, и теперь у меня галлюцинации. Это мое сознание вырезало слова на стене, глаза читали то, чего не было.
Я снова коснулась букв пальцами, а потом заметила Лондон, которая топталась у проема склепа.
Она медленно начала двигаться через пыльный, удушливый воздух, не останавливаясь, приближалась ко мне. И как только Лондон встала рядом со мной – достаточно близко – я ощутила исходящий от нее холод, протянувший свои морозные пальцы прямо из ее обледеневших костей.