– Не нравится?
– Да, не нравится. Иного я не позволю.
Она вела себя так, как будто в ее силах было запретить мне чувствовать. Словно она могла засунуть руку мне в глотку, пошевелить пальцами и достать из меня все, чего не должно, по ее мнению, там быть – точно так же, как когда мы набирались смелости очистить холодильник от старых заплесневелых контейнеров с едой навынос. Она делала это так быстро, что даже не затыкала нос.
– Так, а теперь расскажи мне о Лондон, – сказала Руби. – Как она себя вела прошлым вечером?
То, как она задала этот вопрос… там было больше недосказанного, чем сказанного, и я посмотрела вниз, на задний двор, где работал Джона, чтобы убедиться, что он не услышит нас. Но только там оказалось пусто.
Я с осторожностью выбирала слова:
– Она рассказала мне про реабилитацию.
– В смысле, она сейчас на реабилитации? – То, что я ее сестра, не мешало Руби играть со мной в игры. Мы могли играть с жителями нашего города, с проезжающими мимо туристами, но друг с другом? Так нельзя.
– Я знаю, где она была на самом деле, – сказала я и добавила: – Даже если она сама не знает.
Руби ждала. Хотела, чтоб я сама это сказала.
– Я думала, она умерла. Я видела ее. Но она никогда не умирала, верно?
– Нет, она умерла, – тихо ответила Руби. – Ты видела, что видела. Но мы вернули ее, разве нет? Ты хотела, чтобы все было как прежде – а это означало вернуть Лондон. Хотя это заняло больше времени, чем я думала. Но ожидание стоило того, потому что теперь ты здесь.
– Все это время… она была там, внизу?
– Я хотела вернуть ее, прежде чем ты вернешься домой, Хло. Чтобы ты больше никогда не уехала.
– Я уехала два лета назад. Я жила у папы на протяжении двух лет!
Руби опустила голову.
– Я же говорила, я пыталась сделать это раньше. Пыталась прошлой весной.
Я не могла понять, о чем она говорит.
– Хло, ты уехала, и я была вне себя от горя. Оглянуться не успела, как наступила осень и стало холодать. А потом пришла зима – все водохранилище покрылось льдом, нельзя было ни залезть в него, ни вылезти оттуда. – Здесь сестра выразительно посмотрела на меня. – Но когда я вернулась весной, они не захотели отпустить ее.
– И как тебе удалось… – Я не знала, как это сказать. – Заставить их передумать?
– Я ждала, очень, очень терпеливо ждала. – Ее глаза заблестели. – А потом перехитрила их.
Повисло неловкое молчание. Мы ощущали силу водохранилища за нашими спинами.
– Зачем? – спросила я.
«Как?» прозвучало бы куда уместнее, но я так и не смогла заставить себя произнести это слово.
Руби прикрыла глаза тыльной стороной ладони.