— Из шкафа плохо слышно. Только приглушенный звук голосов.
— Что произошло?
— Четверть часа спустя раздался выстрел.
— Вы вышли на его звук?
— Нет.
— Убийца скрылся?
— Нет.
— Сколько еще времени находился он в квартире?
— Минут пятнадцать.
— Унес ли он с собой сорок восемь тысяч франков, хранившихся в ящике секретера?
— Нет.
Мегрэ счел лишним уточнять, что сам Флорантен попытался их себе присвоить.
— Значит, убийца что-то искал. Полагаю, всем вам время от времени приходилось писать Жозе, ну, например, в отпуске или для того, чтобы извиниться за пропущенное свидание.
Он вновь поочередно обвел их взглядом: каждый из них в это время что-то делал со своими ногами — или скрещивал их, или разводил.
Теперь Мегрэ сосредоточил все свое внимание на любовниках с положением, семьей, репутацией, то есть на тех, кому было что терять.
— Случалось ли вам писать ей, господин Ламотт?
Тот едва слышно буркнул «да».
— В Бордо вы живете в среде, со временем почти не меняющейся, не так ли? Если я верно осведомлен, у вашей жены огромное личное состояние, а ее происхождение в системе шартронских ценностей котируется выше вашего. Кто-нибудь угрожал вам скандалом?
— Я не позволяю вам…
— А вы, господин Паре, обращались к Жозе письменно?
— Да, во время отпуска.
— Несмотря на ваши посещения Жозе, я считаю вас человеком, весьма привязанным к своей жене.
— Она больна.
— Знаю. И уверен, вам не хотелось бы причинять ей боль.
Он молчал, стиснув зубы и чуть не плача.
— А вы, господин Курсель?
— Если я и писал, то так, записки…
— Которые тем не менее явно свидетельствуют о характере ваших отношений с Жозефиной Папе. Ваша жена моложе вас и, наверное, ревнива.
— А я? — шутливо спросил Бодар.
— У вас могла быть другая причина убить.
— Но только не ревность, — заявил тот во всеуслышание, обводя взглядом присутствующих.
— Жозе могла вам рассказать о своих сбережениях. И если вы были в курсе того, что она не держит их в банке, а хранит у себя в квартире…
— Значит, я мог их унести, так получается?
— Если бы вас, конечно, не спугнули.
— Разве я похож на такого?
— Большинство убийц, с которыми мне пришлось иметь дело, ничем не отличались от честных людей. А письма вы могли выкрасть, чтобы потом шантажировать их авторов. Потому что письма исчезли, все до единого, даже те, что могли быть написаны незнакомыми нам людьми. Человек редко доживает до тридцати пяти лет, не собрав более-менее внушительной переписки. В секретере же были обнаружены одни счета. Ваши письма, господа, были выкрадены, и сделал это один из вас.
Стараясь не выглядеть виновными, все они напустили на себя столь неестественный вид, что одного этого хватило бы для их компрометации.