— Тогда почему бы тебе не бросить диету?
— Не могу. В свете последних событий я набрала несколько килограммов. «Тростинц» уже не может это скрыть. Если сучки из «Остена» заметят, что я поправилась, то поймут, что я не одна из них. Они перестанут мне доверять.
Эта Джулия даже говорила по-другому. Голос был тот же, но слова, интонации…
— Я никогда не была частью их тусовки, поэтому не знаю, что это такое, — призналась я.
— Ты думаешь, я — часть их тусовки? Я притворяюсь. Притворяюсь, что худая. Притворяюсь, что белая. Ты знаешь, что моя мать была черной?
Джулия сняла бейсболку, чтобы показать мелкие шелковистые черные кудряшки.
— Сколько времени и сил мне потребовалось, чтобы осветлить кожу. Мне нельзя долго находиться на солнце, если хочу сохранить этот бледный оттенок. — Она подняла руку, чтобы показать мне легкий загар. — Но диета — хуже всего.
Она повернулась в сторону стеклянного купола для десертов — там под крышкой соблазняла всех своими темными бисквитными коржами половина шоколадного торта. Джулия втянула воздух, как будто могла почувствовать аромат сквозь стекло.
— Это ты испекла? Можно мне?
И, не дожидаясь ответа, она сняла стеклянный колпак с подставки и набросилась на торт, параллельно ложками черпая из ведерка фисташковое мороженое. Вскоре на подставке остались только крошки и следы от шоколадного крема. После строгой диеты обжорство может накрыть тебя гигантской волной; я знала это по себе. Это сила природы, более могущественная, чем твое сознание и здравый смысл. Я испугалась, что Джулия идет ко дну. Но я просто стояла и наблюдала с берега.
Закончив, она откинулась на спинку стула и погладила живот.
— Меня тошнит, — выдохнула она.
Ха, неудивительно.
— Хочешь, я заварю чай?
Она отрицательно замотала головой.
— Мне нужно кое-что сделать. Сейчас приду.
Джулия вышла с кухни, а я принялась собирать расставленные повсюду грязные тарелки и складывать их в мойку. Я не терпела беспорядка на кухне. Я вымыла посуду, и когда выключила воду в кране, услышала, как Джулию рвет в ванной.
— Джулия? — позвала я ее.
— Скоро выйду, — прохрипела она. Мне показалось, она плачет. — Оставь меня.
Осознание того, что Джулию рвет, привело меня в отчаяние. Я не могла это слушать.
Всей истории никто не знал, но Верена и Марло рассказали мне достаточно о Джулии, чтобы я смогла составить собственную картину. У каждой сестры Коул было свое «поле действия»: Джулия работала в «Остен Медиа»; старшая сестра, Джасинта, занимала высокий пост в развлекательном отделе Эн-би-си; самая младшая, Джиллиан, была исполнительным директором одного из крупнейших рекламных агентств в стране; Джессамин была нью-йоркской помощницей легендарного голливудского режиссера, а Джози добралась до руководящего поста в