— Кстати, к вопросу о «больных людях». Почему Джулия вчера осталась у нас на ночь? — спросила Марло. Все разом повернулись ко мне. Отмазку придумать я не успела.
— Она… она хотела посоветоваться со мной по поводу книги о разоблачении империи «Остен». Пишет главу про Китти.
Ложь без проблем сорвалась с моего языка, но легче мне не стало. Я не хотела врать им. Я не хотела быть на стороне Джулии.
— Она что-нибудь говорила про Литу? — поинтересовалась Марло. — Я хотела поговорить с ней, но вчера мне пришлось уйти раньше. Хотела взять у Джулии интервью для «Эффекта Дженнифер».
— Она сразу замолкает, стоит только упомянуть Литу.
Грузовик «Нью-Йорк Дэйли» прогромыхал мимо нас, реклама на грузовике уверяла: «Сенсационные новости о «Дженнифер» только на страницах «Нью-Йорк Дэйли»!»
— Уже в курсе, что случилось сегодня? — спросила Марло, провожая грузовик взглядом. Что-то новое случалось каждый день, и я была рада, что Марло сменила тему — мне не хотелось обсуждать Джулию. Марло объяснила, что теперь под удар попали компании, разрабатывающие видеоигры. — Требуют прекратить производство игр, в которых женщины являются сексуальными объектами и жертвами насилия.
— Ох, во что же теперь будут играть парниши? — протянула Руби. — Считай, у тебя не было детства, если ты на экране не размозжил череп проститутке бейсбольной битой.
Сана зачитала статью вслух с телефона:
— После вышеописанных угроз акции многих компаний, разрабатывающих видеоигры, начали стремительно падать.
Марло вскинула подбородок, как будто в голову ей пришла интересная мысль, передала Текса Верене и, достав блокнот, принялась что-то строчить. Верена держала чумазого ребенка на вытянутых руках.
— Сегодня утром я прочитала о группе девочек-подростков, которые слонялись на парковке возле стрип-клуба в Техасе, — сообщила Руби. — Пока мужчины были внутри, девчонки прокололи шины на их автомобилях и разбили окна. Шеф полиции в одном из городов сказал, что ему не хватает человеческих ресурсов, чтобы справиться с женщинами-правонарушительницами.
Сана наклонилась и прошептала мне на ухо:
— Он говорит о таких, как ты.
Я отпихнула ее локтем, не желая, чтобы остальные услышали, что она там бормочет. Сана была единственной, кто знал о моей недавней… деятельности.
Подъехало еще больше полицейских машин, так что стало понятно — домой нам разрешат вернуться не скоро. Я не успела пообедать, была злой и голодной, мне казалось, что я съела тот вафельный рожок сто лет назад. Я подобрала сумки с книгами. Длинный ремешок сумочки через плечо впился в грудь, в частности, из-за кирпича, который я до сих пор таскала с собой.