Я хотела было убрать кирпич обратно в сумку, но потом решила пойти домой прямо так, с кирпичом в руке.
— Спасибо за заботу, — саркастично пропела я голосом послушной дочурки.
— Ты поберегла бы себя, — сказал он мне вслед, но я не обратила на него внимания (как он и советовал!) и поспешила к «Дому Каллиопы», упиваясь своей почти победой над велосипедистом. Когда я зашла в дом, мне не терпелось кому-нибудь рассказать о том, что произошло.
— Где ты была? — обеспокоенно спросила Сана, спеша ко мне по лестнице. У меня захватывало дух, а лицо наверняка, покраснело.
— Чуть не подралась с одним придурком.
— Что ты делаешь с этим кирпичом?
— Да так, таскаю его с собой повсюду.
— Ну-ка, дай его мне, — сказала она, выхватывая кирпич из рук. Из голоса ее еще не исчезла колкость, которую я уловила, когда мы разговаривали днем на улице, так что я просто прошла мимо Саны на кухню. Я достала пакет яблочного сока с верхней полки холодильника и налила стакан. Сана пошла за мной на кухню.
— Классный макияж, — прокомментировала она, пока я пила.
— Спасибо. Профессиональный.
— Ты хоть себя в зеркало видела?
Я наклонилась, чтобы взглянуть на отражение в дверце микроволновки. Черная подводка слегка потекла в уголках.
— Глаза панды, — сказала я. Китти однажды посвятила этому целый разворот в журнале. Я попыталась утереть подтекшую подводку, но только больше ее размазала — подтеки стали похожи на следы от велосипеда на асфальте.
— Мне стоит за тебя волноваться, Плам?
— Я никогда в жизни не чувствовала себя лучше, — ответила я. И это была сущая правда.
— Плам, — начала она. Я знала, что за этим последует, и подняла руку, чтобы перебить ее, но Сану уже нельзя было остановить. Много дней она копила это в себе, и теперь все полилось из нее. — Ты прошла через многое… Отказалась от антидепрессантов… Ты волнуешься за Литу… Не привыкла так жить…
Много было сказано.
— Я живу! По-настоящему живу! Как никогда раньше. Я думала, ты будешь рада за меня.
— Мы все рады за тебя. Но сколько раз за прошлые недели тебя могли арестовать?
— Несколько, — уклончиво протянула я.
— И что ты делала с этим кирпичом?
— Фантазировала, как ударю им кого-нибудь. В действительности все оказалось не так просто.
— Ты вообще себя слышишь сейчас?
— Люди считают, мы не будем сопротивляться. Они заслуживают наказания.
— Хейтеров больше, намного больше нас. Ты собираешься наказать каждого?
Это не то, что я хотела услышать. Я наслаждалась огнем, горевшим внутри меня, но Сана своими словами погасила его, словно огнетушителем. На смену эйфории пришла тревога. Я скучала по эйфории.