— А что же насчет послеоперационных расходов? На новую одежду, на пластику. Ты ведь понимаешь, что одной операцией дело не ограничится. Если стремительно похудеешь, кожа будет свисать с костей. Добавь сюда еще всякие медицинские процедуры, если возникнут осложнения.
Я уже начала покупать одежду, но знала, что Верена права насчет пластических операций и других расходов. Я еще раз повторила, что как-нибудь найду способ заплатить за все.
— Давай заключим сделку, — предложила она. — Я дам тебе двадцать тысяч долларов. Ты ведь была баптисткой, значит, платила взносы и покупала помои, которые они называли едой. Учитывая боли, страдания и недомогания, плюс проценты, я должна тебе двадцать тысяч.
Я хотела было рассмеяться, думая, что она шутит, но ее серьезный пронизывающий взгляд говорил об обратном.
— Двадцать тысяч — это много денег для тебя, для меня же это сущие крохи, — добавила Верена.
— И что я должна сделать?
— Я хочу, чтобы ты серьезно подумала о том, нужна ли тебе операция. Сделанного не воротишь. Если что-то пойдет не так, это погубит тебя.
— Я уже взвесила все плюсы и минусы.
— Я имела в виду, подумать об этом немного в другом ключе.
Что ж, мне все равно необходимо было заключение психолога — этого требовали врач и страховая компания. А Верена была дипломированным специалистом, хоть и не практиковала больше. Видимо, Верена подумала о том же самом.
— Мы могли бы встречаться в течение нескольких следующих недель, — предложила она. — Я буду давать тебе задания, которые помогут понять, правильный ли ты делаешь выбор.
— Какие задания?
— Ничего особо сложного. Если ты в конце концов решишься на операцию, я подпишу заключение и дам тебе деньги. Если решишь не делать операцию, я отдам тебе деньги. Ты выигрываешь в любом случае.
— Разве платить своей пациентке не против правил?
— Правила меня не интересуют. Да, не думай обо мне как о психотерапевте. Воспринимай меня как… дочь Юлайлы Баптист. Помнишь, когда ты стала баптисткой, ты принесла «Клятву баптиста». Ты стала частью семьи.
Я помнила. При других обстоятельствах я бы обрадовалась двадцати тысячам — даже в мечтах я не воображала себе, что кто-то даст мне такую сумму, — но все казалось таким нереальным, даже пугающим. Всего несколько недель назад я и представить себе не могла, что буду сидеть под рамкой с великанскими джинсами Юлайлы Баптист и разговаривать с ее печально известной дочерью. А привела меня сюда Лита. Я думала, она просто шатается за мной по окрестностям, но она вела меня. Вперед или назад? Это еще предстояло узнать.