Алисия — я, но не я.
— Думаю, мы можем называть ее Алисией, — ответила я. — Это мое настоящее имя.
— Хм… Настоящее имя для настоящей тебя, — протянула Верена и перевернула страницу блокнота. — Что сможет делать Алисия, чего не может Плам?
Я сразу же вспомнила про свой первый день в качестве баптистки и про дневник «Когда я похудею, я…>ТМ». С тех пор как я встретила Верену и прочла ее книгу, воспоминания о прошлом всегда накрывали меня неожиданно, и каждый раз — взрывной волной. Им не было места в моей жизни. Я хотела, чтобы они покинули меня.
Но Верена от меня не отставала, и мне пришлось ответить, что Алисия смогла бы спокойно шагать по улице, и никто бы не смотрел на нее косо, не смеялся бы над ней и не говорил гадости.
— А что люди говорят Плам?
Мне нравилось думать о Плам как о другой женщине, которая скоро превратится лишь в неприятное воспоминание из прошлого, не более того.
— Говорят: «Сядь на диету!», «Похудей!». Ржут как кони, хрюкают и мычат, когда она проходит мимо. — Она? И все же, когда я говорила, я говорила про себя. — Несколько недель назад я переходила улицу, и водитель крикнул мне из окна: «Хорошо, что я не врезался в тебя, жиртрес! Мою машину тогда можно было бы сразу сдавать в металлолом!» Все повернулись, чтобы посмотреть, кому он кричит. Все смеялись.
— И что ты отвечаешь людям на такие грубости?
— Ничего. Я просто притворяюсь, что не услышала их или что меня это не задевает.
Если не обращать на что-либо внимания, поздно или рано это перестает быть для тебя реальным.
— А в твоей… настоящей жизни что бы произошло?
— Они бы все получили по заслугам.
— Как?
— Боль. Страдания. Смерть.
— Спасибо за честность. Люди часто отпускают про тебя грубые шуточки?
Я сказала ей, что всячески стараюсь избегать ситуаций, в которых подобное могло бы произойти. Но мне все равно нужно было выходить из дома. Каждое утро перед тем, как открыть дверь, меня охватывал страх.
— А чего именно ты избегаешь? Поконкретнее, пожалуйста.
— Вечеринки, клубы, бары, пляжи, парки развлечений, самолеты.
Я поделилась с ней, что уже четыре года не летала на самолете. Один раз мужчина, сидевший рядом, попросил, чтобы его пересадили на другое место, так как мои телеса расплылись по его креслу. У меня не всегда получалось застегнуть ремень безопасности на животе, и каждый раз было стыдно просить у стюардессы удлинение. Тому были причины: стюардесс такие просьбы иногда выбешивали. Однажды вылет самолета задержали из-за того, что для меня не нашлось подходящего удлинителя; я готова была провалиться сквозь землю от стыда, в то время как остальные пассажиры хотели поскорее уже подняться ввысь. Стюардесса в хвосте самолета так разозлилась, что спросила у бортпроводниц в носу по громкоговорителю: «Вы уже нашли удлинитель ремня безопасности для леди в кресле 28B?» Все пассажиры разом обернулись в мою сторону. Недовольные взгляды, бормотание и шепотки продолжались минут двадцать, пока наконец на другом самолете не был найден подходящий удлинитель. Люди жаловались, что опоздают на стыковочные рейсы. Я предложила встать и покинуть самолет, но мне не разрешили, так как мой багаж был уже зарегистрирован и погружен. Это был последний раз, когда я летала.