– Да пошла она ко всем чертям! – в сердцах выругался Михайличев. – Сколько хочу, столько и пью!
В доказательство этого он налил не в стопку, а в чайную чашку и выпил. Замер, выпрямившись и прислушиваясь к себе. Вскочил, ринулся в санузел.
Послышались звуки.
– Всё, хватит, – сказала Таня. – Надоел.
– Сейчас выйдет и прогоню, – пообещал Песцов.
Звуки затихли, но Михайличев не выходил.
– Заснул, что ли? – предположила Таня.
Песцов постучал.
Михайличев открыл дверь, Песцов вошел.
Михайличев сидел на краю ванны и плакал.
– Не могу больше! – простонал он. – Это не жизнь! Я не бедный человек, я почти богатый, но я сам себе не хозяин!
Он высморкался в ванну, вытерся рукавом и горячо зашептал:
– Володя, слушай! Мне один механик рассказал, как бывает, когда тормоза отказывают. И как это сделать, если захочешь. Какой-то там палец в каком-то поршне надломить. Он рассказал, и я три ночи не спал. Прямо наяву вижу: я порчу ей тормоз, а она на полном ходу врезается. Прямо всё вижу, будто в кино, в фильме ужасов: кровь на асфальте и она лежит мертвая. И всё! И я свободен. Но вдруг если не до смерти? Если она инвалидкой неподвижной станет? Ведь тогда окончательный конец, Володя, ведь я ее тогда уже никогда не брошу! Я совестливый, Володя, и она это знает и всю жизнь этим пользуется!
Проплакавшись и просморкавшись, выпив кружку крепкого кофе, Михайличев позвонил жене и трезвым голосом сказал, что скоро будет.
Уехал.
– Чем так жить, лучше вообще не жить, – сказала Таня. – Вот так посмотришь и вообще семью не захочешь заводить. У всех одно и то же.
– Не у всех, – сказал Песцов, обнимая ее. – У нас не так.
– Мы не семья, слава богу.
Наступила осень. Хорошая, солнечная, разноцветнолистная.
Песцов уже не домогался Тани слишком часто, ему хватало того, что она просто рядом. Однажды попробовал почитать ей вслух Чехова. Она слушала внимательно, Песцов глядел то в книгу, то на нее, любуясь и умиляясь. Таня дослушала рассказ до конца и сказала:
– Человек понимал жизнь.
– Еще бы!
– А я последнюю нормальную книжку в школе читала. Типа «Тарас Бульба», кажется. Вместо остального кино смотрела и на уроках пересказывала. Не могу долго читать, устаю. А когда слушаешь – будто совсем другие слова. Такие…
– Глубокие? Точные?
– Ну, вроде того. Нет. Как-то… Ну, достают по-хорошему.
– Еще почитать?
– Нет, пока хватит.
На другой день Песцов предложил ей послушать еще несколько страниц, но Таня не захотела. И потом не захотела. Впечатления, полученного за один раз, ей, видимо, хватило надолго, она не хотела его портить.
Песцов дважды за это время ездил в Москву – на дни рождения сначала к близнецам Даниле и Никите, а потом к Ларочке. Привозил им ценные подарки, гулял с ними, играл и заигрывал, непривычно нежничал и обласкивал.