Байматов закончил дела в городе и решил выехать по холодку. Будильник поднял его в половине шестого утра. «Жигули» сразу завелись. Удобно разместившись в водительском кресле, археолог плавно тронул машину с места.
На улице 40 лет Октября, в районе мясокомбината, Байматова остановил незнакомый мужчина.
— Вы, случаем, не в Кокташ?
— Садитесь, нам по пути.
Пассажир был коренаст. Обрюзглое лицо с отвислым подбородком. Где-то Байматов уже видел этого человека. Он напряг память. Нет, пожалуй, раньше не встречались.
Пассажир оказался немногословным. Впился глазами в фотографию спящего Будды, укрепленную на панели щитка приборов.
Байматов перехватил его взгляд.
— Аджина-тепе. Слыхали, должно быть?
— Да вроде нет.
— Ну как же? Об этом в газетах много писали.
— Я приезжий.
— Тогда понятно. Мы тут целый архитектурный комплекс раскопали неподалеку от Курган-Тюбе. Буддийский монастырь седьмого-восьмого веков. Десятки культовых и жилых помещений, расписанных фресковой живописью, сотни статуй. — Он показал на фотографию. — И эта — Будда в нирване — самая большая.
— Любопытно.
— А сколько подлинных шедевров из золота и серебра, гончарных изделий! Никогда не интересовались археологическими находками?
— Как вам сказать…
Держал Стос в руках монеты старинной чеканки.
Одна из них до сих пор не разыграна. Да и некому ее теперь разыгрывать.
А было так…
Не отсидев и половины срока, Стос ушел во льды. Но овчарки настигли — и снова суд. Статья сто восемьдесят восьмая Уголовного кодекса РСФСР.
Он с ней уже был знаком: за побег из мест заключения.
«В самом деле, — решил он тоскливо, — удобрят здесь землю моими костями».
Однако все еще ходил гоголем, довольствуясь блатным авторитетом. От работы увиливал, а вскоре придумал себе дельце. Газеты да резина от подметок. Ну и еще клейстер из пайки хлеба. Вот и весь подсобный материал. Трафарет накладывал сажей. Готовы карты.
— Играем в «стос»!
Желающих оказалось много. На пайку хлеба, на табачок. На деньги, которые будут потом.
Стос всех обыгрывал. Один лишь человек на земле был, которому везло больше. Бродил где-то с неразделенной монетой. В «волнах» числился — нерешенный конфликт. А здесь, на Колыме, никто не знал, что он, Стос, тоже вор вне закона.
И вдруг новая партия заключенных.
— Вот и свиделись, Стос!
Конец будет Стосу, если тот, силой и хваткой уже давно превзошедший своего бывшего атамана, расскажет о его позоре. Впрочем, выгодно ли ему самому рассказывать?