В Ташкенте была пересадка. Теперь осталось лететь совсем уж немного. И снова вокруг чистое, васильковое небо. Самолет рассекал его могучими крыльями.
— Смотри, Люся-хон, — заволновался Пулатов, — вот моя родина.
Она прильнула к стеклу. Маленький юркий самолетик где-то далеко внизу скользил по зеленым полям, проходил сквозь здания, скашивал деревья. Он никак не хотел отстать от большой белокрылой птицы и старательно повторял все ее движения.
Людмила смотрела на этот невесомый самолетик, который фиксировал ее внимание на самом интересном. Вот он побежал полем, перегнал один трактор и потянулся за другим. Вот пронесся тенистой улицей поселка и, раздвинув листву, открыл длинный ряд аккуратных белых домиков.
Серебристой чешуей сверкнула река, выгнула спину горбатым мостом. Рядом с заводскими трубами встали огромные бунты хлопка. Людмиле захотелось поближе рассмотреть их. И, словно угадав ее желание, самолет пошел на снижение.
Она видела, как залитое солнцем поле заиграло вдруг всеми цветами радуги, и лейтенант прочел в ее глазах восхищение.
— Я тебе расскажу! — горячо зашептал он. — Вот эта рубаха из хлопка. И гарнитоль. И линолеум. И клей для обуви. Да что клей! А небьющиеся искусственные
стекла, переплеты книг, лак, которым покрывают кузова легковых автомобилей? А дамские туфли из ворсита — искусственной кожи? Ну и, само собой разумеется, порох, вата, тончайшая бумага для папирос, покрышки для автомашины — все это из хлопка.
— И ацетатный шелк, — подсказала она, — ты забыл.
Конечно, она ботаник, и ей хорошо известно, что делают из хлопка, но все-таки он хотел ее удивить:
— А вот по морю несется торпедный катер. Его корпус сделан из очень прочного материала. Из чего, как ты думаешь? Из текстолита!
Людмила невольно улыбнулась. Лейтенант воспринял это по-своему:
— Ты мне не веришь?.. А ведь сырьем для создания сверхтвердой обшивки тоже послужил хлопок.
Людмиле стало плохо: самолет заходил на посадку. Лейтенант ласково дотронулся до ее мягких льняных волос.
— Потерпи немножко, Люсенька-хон!
Ей была приятна его забота. Вот так бы и сидеть рядом. Пусть кружится голова.
А самолет уже коснулся бетонированной полосы и бежал навстречу притаившемуся среди густой зелени аэровокзалу.
Назаров боялся, что Бородуля снова уснет, и залег рядом с ним. Теперь река за поворотом тропы была ему не видна.
Дозором шел пограничный катер. У мели он развернулся, ощупал фарами камыши и самосплавом пошел по течению.
Сержант взглянул на притихшего Бородулю:
— Не спишь?
Бородуля только засопел.
Неожиданно налетел ветер, стал трепать камыши. Ничего не видно и не слышно. Назаров решил, что в такую погоду лучше патрулировать.