Первым же вечером индеец на вопрос о том, почему он пустой, удивлённо переспросил:
– А что я должен взять?
Выяснилось, в такие походы, далеко и надолго, маскоги обычно даже луки с собой не берут. Нож и иногда фляжку. А если по лесу, то вообще, обходятся одним ножом. Привычно добывая воду в родниках, ручьях, а иногда и в собственноножно примятых в мокрой земле ямках. Голодным родной лес индейца не оставит, на ночь можно комфортно устроиться у костра или, если нужно переночевать незаметно, под ветвями лапника.
Здесь, в пустыне, с деревьями было туго, но повсюду валялись вполне годные на дрова побелевшие от сухости ветки, а в прямой видимости всегда можно было найти нору какого-нибудь суслика, хорька, броненосца, или вообще, ящерицы. Вчера, например, Моторин впервые попробовал ядозуба. Мясо ящера оказалось суховатым, почти без жира, но после дневного перехода он умял свою порцию за милую душу.
К обеду следующего дня вышли к каньону. Широкому, километра два, но не глубокому. На его дне, петляя среди разноцветных скал, бежал тоненький, куцый ручеёк. Паша проследил за указующей рукой Скунса и сначала ничего не мог разглядеть. Под слепящим светом солнца окружающая действительность сливалась в непонятные цветовые пятна и уже за три километра подробностей было толком не разглядеть.
– Что там? – нетерпеливо спросил он.
– Кизекочук, – ответил проводник и вновь закурил.
К стенам города подошли уже после захода солнца, и, если бы не Скунс, Моторин так бы и прошёл мимо. Ночь была безлунной, внутри не горело ни одного огня, из-за стены не доносилось ни звука. В темноте путешественник не отличил бы городскую стену от обычной скалы. Следопыты почти наощупь нашли ворота, убедились, что они заперты, и только тогда решили устраиваться на ночь.
Длинный Скунс хотел лечь прямо под стеной, чтобы утром сразу же войти внутрь, но путешественник его удержал.
– Мальчишек держат там насильно, а значит, ждут, что за ними кто-то придёт. Поэтому не надо появляться раньше времени.
Он увёл следопыта на противоположную сторону ручья, за скалы, и только тогда подготовил примитивный ночлег. Ужина в тот день не было, костёр решили на всякий случай не разводить.
С восходом солнца Моторин уже лежал на верхушке серой скалы и внимательно смотрел на город. Как это недоразумение вообще можно было назвать городом? Так, пара сотен неаккуратных домишек, зачем-то огороженных общим забором. И высота городской стены всего два с половиной метра, и на обратной стороне никаких приспособлений для защитников – ни бойниц, ни переходов, ни башен. Да уж, не кремль…