Достаточно крупная для здешних мест вырубка, метров двести в поперечнике. На ней четыре переносных шатра типи, костёр, размерами вполне могущий поспорить с пионерским, а чуть в стороне, но отлично освещённые жёлтым неровным светом, шесть вертикально вкопанных в землю прочных столбов. Шесть… Пять из них оказались заняты. К ним, с руками, связанными за спинами, были прикреплены все пятеро его спутников. А шестой, стало быть, для него самого, потому пока пустой. И тишина. Ни одной души в лагере.
Зря такой огонь разводить не будут, это Моторин точно знал, небось, не первый день с индейцами знаком, привычки усвоил. Если нужно приготовить еду, даже для большого количества людей, они зажгут по минимуму. В крайнем случае, у каждого шатра свой, но маленький. Значит, только для привлечения. А кого привлекать? Диких зверей? Так они от такого пожарища, наоборот, тут же лапы навострят, значит, остаётся только его, чужака. Видимо, и следы в лесу не убирали по этой же причине.
Тогда почему его сразу, со всеми вместе не взяли? Моторину эта мысль не давала покоя ещё по пути сюда, но найти рациональное решение он так и не смог. Понял только сейчас, сосчитав типи на поляне. Всего четыре. Даже если в них живёт по три воина в каждом, что уже не особо комфортно, то получается двенадцать. На пятерых, которые по доброй воле, понятно, не пойдут. А если в некоторых живут по двое, а то и один кто-то квартирует, например, командир этой штурмовой группы, тогда воинов остаётся ещё меньше. Да в наряде следует оставить, как минимум, двоих. Здесь и складывается мозаика. Пока свободные захватчики спускались бы с обрыва, он давно бы нырнул в реку, или подготовил какой-нибудь сюрприз. Вот и не стали нападавшие рисковать. А зачем? Вот он, Моторин. Сам пришёл, и драться с ним не надо.
Паша почесал в затылке. Ещё бы придумать, как своих выручить. Что-то часто последнее время их похищают. Надо отсюда перебираться туда, где люди. Свои люди, ну, или в крайнем случае, доброжелательно настроенные. Которые защитят, или хотя бы информируют заранее. Можно организовать приличную оборону, с большими, стационарными самострелами, гранатами, или даже минами. Но всё это потом, сейчас другая цель – дожить до тех светлых времён, а значит, спасти жену, братьев, и тех двоих, что ему доверились, помогли и решили идти одним путём.
За всё это время в лагере так никто и не появился. Моторин тщательно всматривался в сумрак леса, стараясь рассмотреть под деревьями караульных, но тщетно. Как вымерло. Лишь время от времени ворочались пленники у столбов, стараясь принять такую позу, чтобы не сильно затекали связанные неподвижные руки, и не болели от долгого стояния ноги. Наконец, Паша решился. По веткам он пробрался на противоположную сторону поляны, как раз за столбами, заранее вынул из ножен нож, чтобы не тратить время, и аккуратно приготовился к прыжку. Если делать всё быстро, можно успеть разрезать верёвки у всех пленников, и тогда не обязательно даже освобождать им руки. Если не дураки, а как минимум, в троих он был в этом отношении уверен, то разбегутся, а там и сами справятся. Так, сейчас ещё два маленьких приставных шага до развилки, дальше уже ветви тонкие, могут не выдержать и нашумят, потом длинный прыжок, и он почти на месте, метров десять пробежать.