А над всей экспозицией возвышалась кузница. Марат привёз разобранный горн, наковальню, инструмент, горелку приспособили с электровоза, и теперь мальчик с удовольствием колотил, выполняя сразу две функции. Во-первых, мог исполнить что-либо на заказ, а во-вторых, привлекал своим звоном покупателей.
Охотники после того, как выложили товар на продажу, не знали, чем себя занять, но побродили некоторое время по зарождающейся ярмарке, и через час уже оба сидели на складных металлических, с тканевыми сиденьями, стульчиках, и ничуть не менее важно, чем виденные ими старики, курили трубки. До этого Моторин никого не замечал за этой привычкой, да и сам не баловался табаком. Поэтому сейчас не знал, как реагировать – то ли выговорить им за курение, то ли наоборот, поощрить. Так что подумал, и решил не обращать внимание. Только сказал мальчишкам, что до рождения детей им курить не позволит.
– Паша, ты что? Разве мы не знаем? Трубки достойны только уважаемые люди.
– А лучше совсем себя к этой привычке не приучайте. Вредно.
Братья, кажется, не поверили, но спорить не стали.
Первым к мастерам пришёл, естественно, Бизон Седой Хвост. Он долго бродил среди импровизированных витрин и восхищённо цокал языком. Взял пару ножей, повертел их в руках. Поднял с тряпочки иголку, выкованную из сложенной вдвое закалённой проволоки и, удивлённо пожав плечами, положил её на место. Потом нашёл глазами Моторина и уверенно подошёл к нему.
– Ты помнишь, что обещал сделать на всё племя железные ножи? – с нажимом спросил он. – Где они? Я хочу их забрать.
Паша долго смотрел в глаза Бизону и взгляд его становился всё более сердитым. Наконец, вождь не выдержал и отвёл глаза.
– Или ты хочешь мне сказать, что не держишь слово? Я снабдил тебя всем необходимым, дал пять жён, чтобы не скучно было по ночам. И так ты мне отплатил?
Лицо старого индейца приобрело цвет переспелой вишни, он скрестил на груди руки и отступил на полшага, с упрёком глядя на путешественника. Паша усмехнулся этой наивной хитрости и в свою очередь спросил:
– А ты помнишь, что я тебе обещал?
– Конечно. Отдать железное оружие. Каждому по ножу и десять наконечников для стрелы.
– А когда? И где?
Вождь замолчал.
– Я напомню. Ты просил сделать тебе инструмент, когда вы вернётесь к ручью. Скажи, вождь, мы сейчас у ручья?
– Вот за что я тебя люблю, брат мой, это за твой светлый ум. Даже я уже начал забывать, а ты напомнил старику, не дал опозориться, – с почти натуральной улыбкой вскричал Бизон и кинулся обнимать Моторина.
Потом резко отошёл в сторону и сделал жест в сторону девушек. В ту же секунду они выстроились перед ним в почти прямую шеренгу.