Кроме старомодной мужской одежды изо льна и хлопка, в чемодане нашлись полуистлевшая газета и альбом. Уилла аккуратно перевернула несколько желтых, затвердевших от клея страниц: их сплошь покрывали вырезки из газет, посвященные кино-звездам 1930-х годов. В этом, очевидно, и состояло главное назначение альбома. Однако изредка в нем попадались и фотографии, очень старые: размытые силуэты людей на фоне фруктового сада.
— Это такие же персиковые деревья, как и то, что росло здесь? — спросила она у Колина, и тот нагнулся над ее плечом, чтобы рассмотреть снимок.
Наклоняться так низко было вовсе не обязательно, но Уилла даже не сомневалась, что он сделал это нарочно.
— Точь-в-точь. Интересная зацепка.
Пролистав альбом до конца, она обнаружила свидетельство об окончании школы для мальчиков-сирот в Аптоне, штат Техас, выданное некоему Такеру Девлину.
— Тебе это о чем-нибудь говорит? — осведомился Колин, по-прежнему нависая над ее плечом, как огромный вопросительный знак.
— Вроде бы нет, но… — Она запнулась, уставившись на последнюю страницу в альбоме.
С древнего снимка на нее смотрел красивый мужчина в светлом костюме и фетровой шляпе — может, даже в той самой, что нашли в земле рядом с чемоданом. Он прекрасно знал о своей красоте, это было видно. И наверняка не сомневался, что стоит ему захотеть — и весь мир будет лежать у его ног.
— Но — что? — продолжал допытываться Колин.
— Не знаю. Кого-то он мне напоминает. — Однако Уилла так и не поняла, кого именно, и закрыла альбом.
— Найденная в чемодане эшвиллская газета датирована августом тридцать шестого — в этом году Джексоны съехали из «Хозяйки», — сообщил Колин, выпрямившись.
— А еще в августе тридцать шестого был основан Женский общественный клуб — твоя сестра так написала в пригласительном билете, — добавила Уилла, вставая. — Но мне ничего об этом не известно. К сожалению. У меня на чердаке хранятся кое-какие бабушкины вещи. Я покопаюсь в них — вдруг найдется что-нибудь про этого Такера Дев-лина.
— Было бы здорово, — улыбнулся Колин. — Хочешь заглянуть в «Хозяйку»?
Ей пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не завопить: «Еще бы!»
Колин направился к огромной филенчатой двери. С обеих сторон ее украшал ряд круглых стекол ручной работы. Слева висела медная пластина с надписью: «Гостиница „Хозяйка Голубого хребта“. Особняк начала XIX века». С виду массивная, дверь открылась на удивление легко.
С трясущимися от волнения руками Уилла переступила порог прошлого. Сначала она увидела парадную лестницу, уходящую вверх длинной широкой дугой. Там, где дуга заканчивалась, висел портрет темноволосой сероглазой женщины в великолепном платье сапфирового оттенка. Женщина глядела задумчиво и печально.