Лекарь вздрогнул, Наместник глумливо усмехнулся, продолжил:
− Внутри — почти то же, что и людей, только меньшего размера — но они и сами маленькие. Но именно почти, — их нелегко убить, — два сердца, он будет кровью истекать при сквозном ранении, но жить. Мы долго не знали об этом — и не добивали в голову. И они нападали снова, поднимались из груды мертвецов…
Лекарь глухо вздохнул. Наместник вновь усмехнулся:
− Вот-вот… Пришлось сжигать их селения и вытеснять в горы. Они быстро выучили наш язык. А мы их до сих пор не понимаем. Наша еда — не для них. А их еду не можем есть мы…
Внезапно вспомнив, он спросил:
− Слушай, лекарь, ты не знаешь, что можно дать из нашей еды раненой твари?
Лекарь растерянно покачал головой. Наместник вздохнул с искренним сожалением.
− Ладно, завтра Ярре спрошу — он как-то держал тварь дома.
Лекарь с возмущением сказал:
− Господин, они − не люди, но и не звери!!!
Наместник ухмыльнулся:
− Ага, не звери. Не скажи этого в лагере, тебе голову враз отрежут — от этих людей у нас вначале много народу погибло, старые помнят.
Лекарь замолчал. Да и что толку было спорить? Люди, звери. Убивали друг друга, калечили.
Наместник вдруг спросил:
− В тех книгах, что читал — там было про то, как определить их возраст? На мой взгляд — все одинаковые.
Лекарь кивнул.
− Да, было…
Наместник тихо спросил:
− Этому сколько?
Лекарь осторожно откинул плащ, присмотрелся к суставам на руках, положил руку на пах мальчика, тот зашевелился, прикрыв его, коснулся открытой шеи. Ответил:
− Лет шестнадцать, он еще не достиг полного развития. Но я могу ошибиться… Он уже не ребенок, но и не взрослый.
Наместник кивнул:
− Я так и думал — они выставили в бой последних воинов, если у них столь молодой вождь. Или…
Губы воина злобно сжались, − или знали о засаде и выставили отряд из тварей, которые были обречены на смерть? Тогда Тварь… тоже. То, что он остался жив — случайность. Или нет? Тогда зачем?
Лекарь осторожно спросил:
− Господин, действие вина когда-нибудь закончится, а ему нужен покой. Иначе рана откроется снова, да и ребра плохо срастутся.
Воин хотел похабно усмехнуться, но вдруг устало сказал:
− Его убьют, если он окажется в твоей палатке. Здесь только меня боятся настолько, что не тронут его. Твари многое сделали для того, чтобы их убивали сразу!
Лекарь пожал плечами:
− Но…
Воин резко ответил:
− Ты не видел вырезанных ими разъездов — в живых не оставляли никого. Не мучили, нет, этого не было никогда, но просто убивали всех. И если ты прав — мы воевали последний год с подростками, а они яростнее взрослых… И не менее опасны. Этот твареныш едва не прирезал меня во сне. А ты говоришь, что ему нужен покой…