— Я хотел умереть сам…
И сразу замолчал. Ремигий только вздохнул — да кто поверит, что один. Тварь так же беспомощно пытался утереть кровь. Воин покачал головой:
— Давай помогу, только не кусайся…
Твареныш вдруг как-то смешно сморщил носик, губы раздвинулись в улыбке, сверкнули острые зубки. Воин только покачал головой, а ведь лекарь ошибся, не юноша — ребенок. А он-то что сотворил с ребенком… И вдруг понял, что мальчишка не ел больше суток.
— Ты ел когда в последний раз?
— Не помню, давно. Дня три назад.
Ремигий молча встал, подошел к столику — Тварь следил за ним суженными глазами, отрезал кусок хлеба, сыр, вернулся, сунул в руку Твари:
— Это сможешь съесть?
Тот кивнул, потом тихо попросил:
— Попить бы…
Воин налил в кубок воды, поискал в сумке, нашел сладкий финик, сунул в руку Твари:
−На, держи…
Мальчишка осторожно начал есть. Стражник принес пару кожаных ведер с водой: «Господин, еще?» Воин кивнул. Тварь тихо спросил:
− Вода зачем?
Воин усмехнулся:
− Отмывать тебя будем
− Чтобы потом … на ложе к тебе — как ты обещал?
Наместник с трудом сдержался, чтобы не ударить мальчишку:
−Да на какого… ты… мне нужен!
Мальчишка нервно сглотнул, опустил голову. Горюшко…
Воин пытался успокоиться, но получалось плохо — он был готов убить щенка уже несколько раз, а тут он просто обиделся на Тварь. Хотя, если подумать — то, что произошло ночью и то, что он сам ему говорил: что еще Тварь мог подумать, увидев, что принесли воду. И вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть личико Твари без синяков, отмытое от засохшей крови. Интересно, волосы у него какие? Охх, опять сладко заныло в паху. Да что же это такое — он же ребенок совсем, да еще и враг.
Тварь, видимо, что-то почувствовал, сжался в комок, крепко сжимая в руках кусочек сыра. Ремигий зло сказал:
− Да не бойся ты — я же слово дал, что не трону…
Мальчишка что-то тихо шепнул, воин резко ответил:
− Ешь, наконец! Кому ты такой нужен! Одни кости…
Мальчишка вздохнул, осторожно начал кусать сыр. Ремигий отошел подальше, чтобы не смущать твареныша. И все-таки ребенок — только что сжимался от страха, и вот уже жует кусочек сыра, быстро откусывая кусочки — как мышка. Только губы сильно разбиты — какой же он голодный, что жует с такими кровавыми трещинами на губах. И Наместник хорош — бил, как молотом, — тоненькие косточки, исхудалое личико. Стыдно и больно…
Стражник принес еще два ведра, неуверенно спросил:
− Господин, принести с кухни горячей воды — я там договорился?
Ремигий растерянно взглянул на него — мальчишку и вправду не надо бы морозить, — они в горах привыкли, но еще и этим мучить, — хватит с него. Хрипло ответил: