Наместник глухо ответил:
− Не могу его касаться — он же специально подвел нас под стрелы своих. Тварь!
Мальчишка вздрогнул, сжался в комок. Ремигий тяжело взглянул ему в лицо — глаза снова смотрели затравленно, с ненавистью, словно не было того растерянного взгляда, когда он нес мальчишку на руках сюда. Лекарь ласково сказал:
− Ну что ты, успокойся, пойдем обратно…
Ярре не успел перехватить руку, протянутую к Твари — мальчишка вдруг вцепился в ладонь лекаря со всей силы, человек отчаянно вскрикнул, из прокушенной руки хлынула кровь. Воины глухо заворчали, круг людей вокруг Твари сжался. Наместник со всей силы ударил взбесившегося твареныша по щеке, заставляя разжать челюсти. Еще и еще раз… Ненависть. Опять. Они даже на доброту отвечают укусами. Мальчишка всю ночь играл роль несчастной жертвы, чтобы утром отомстить за все… Тварь. Тварь. Недочеловек…
Он бы убил мальчишку, но остановил его тихий всхлип Твари — он разжал челюсти от боли, и теперь пытался вздохнуть, чтобы хоть как-то ослабить боль от ударов воина. Он уже слышал такой всхлип — когда мальчишка ночью заплакал после всего, что с ним сделали. И он не смог больше ударить. Наместник опустил руку — мышцы жестоко свело судорогой, с трудом сказал:
— Хватит для первого раза. Еще так посмеешь сделать — выпорю…
Он и сам не понимал, что говорит — отчаянно болела разбитая о скулы Твари рука, в груди стоял жесткий комок, не дававший дышать. Мальчишка поднял залитое кровью лицо и покорно кивнул. Вокруг молчали — бешеный нрав Наместника знали и знали, что остановить его было невозможно. А тут — какая-то Тварь… Ремигий резко наклонился, взял окровавленного твареныша на руки, тот сразу окаменел, сжался в комочек. Зло сказал лекарю:
— Ты думал, он поймет по-другому? Вот и получил. Перевяжешь руку, придешь снова ко мне, — щенка перевязать надо и искупать, он весь в крови.
Лекарь только взглянул исподлобья. Ярре беззвучно вздохнул. Воины молча расступились, пропуская Наместника к палатке. Тварь на руках воина, казалось, и не дышал. Наместник внес его в палатку, зло сказал стражнику: «Воды натаскай! И побольше!» Стражник расширил было глаза, но, услышав яростный рык господина, бегом побежал к ручью.
Ремигий осторожно опустил Тварь на койку, устало спросил:
— Зачем лекаря укусил? Он же ничего плохого тебе не сделал…
Тварь молча попытался вытереть кровь с разбитого лица, но только еще больше размазал. Воин швырнул ему кусок ткани:
— Утрись, твареныш!
Мальчишка водил тряпкой по лицу, но кровь из разбитых губ идти не прекращала. Воин глухо вздохнул — неловкие движения худеньких пальцев, испуганные глаза. Отличная маскировка. Но жесткий комок в груди постепенно исчезал. Тварь вдруг отнял тряпку от лица: