− Ярре, малыши-Твари — они все на зверьков похожи?
Ярре ошалело ответил:
− А твой на кого похож?
И с ужасом:
− Господин, простите…
Отчаянная, горячая боль в груди. Так больно. Но… Можно убить безболезненно, меч пройдет так, что он просто захлебнется кровью раньше, чем что-либо поймет. Но боль от входа острия в тело все равно почувствует, − ему ли не знать, — сколько раз пытались убить. Худенькое тело, мышонок замученный. Тварь.
Воин глубоко вздохнул:
− На мышонка. Что на это скажешь? А твой был на кого?
Ярре тихо ответил:
− Господин, позвольте, я вам расскажу про моего…
Воин кивнул, сел прямо на землю. Кто бы подумал, что так будет — просто нет сил стоять. Ярре пристроился рядом. Приблуды мгновенно испарились из поля зрения — поняли, что дело серьезное. Ярре тихо сказал:
− Они все имеют что-то от зверей — неуловимое. Но это надо, чтобы Тварь захотел это показать или, — когда совсем худо и у них сил нет скрывать свою сущность. Мой был похож на лисенка, — он показал свою форму через пару месяцев, а до этого грыз мне руки при каждом кормлении, до плеча искусывал, вцеплялся зубами и перехватывал все выше и выше. Бить я его не мог, а он добра не понимал, постоянно кусался и царапался. Молча вцеплялся, как только я поближе подходил. И почти не ел. Ночами плакал от голода, не спал и продолжал кусаться. Но ваш не может быть мышонком: он воин, его форма какая-то другая. Господин, он очень умен и очень опасен — он ведь сумел вас заставить себя жалеть, он − из знати, а ведет себя, как рядовой звереныш.
Воин тихо спросил:
− Ты убил своего?
Ярре отрицательно покачал головой:
− Нет. Через два месяца он сбежал из дома и в саду провалился в цистерну для сбора дождевой воды. Выбраться не смог, сломал руку. Я его искал сутки, потом услышал плач в отдаленной части сада — он и не звал на помощь, просто плакал. Едва вытащил — он уже даже кусаться не мог. А вытащил, рассмотрел, — рыженький лисенок, носик остренький, рыжие волосы. Пытается зубами меня прихватить и плачет от боли. Тогда я увидел его настоящую форму. Потом ему стало полегче, и он снова стал прежним. Они молочко очень любят, Господин. Редко, видимо, пьют, но я его на молочко приручил — он перестал кусаться.
Воин тихо спросил:
− Где он теперь?
Ярре вздохнул:
− Исчез через полгода — просто я вернулся с задания, а его дома нет, двери открыты. В горы ушел, наверное. Я его и не узнаю, если даже в бою увижу — они меняются. А ваш красивый — они ведь настоящее лицо не показывают, то, что мы видим — это что-то вроде маски для отвода глаз, только глаза остаются прежними.