Возможно, ненависть, беспредметная, жгучая, не дающая полностью уйти в сон, и спасла ему жизнь. Дыхание возле уха оставалось таким же сонным, но только Тварь осторожно выпростал руку из-под плаща и потянулся к кинжалу в изголовье. Наместник даже не подумал убрать его — мальчишка был таким слабым. Ну что ж, можно и униженно молить о пощаде, надеясь унести жизнь врага с собой. Какая разница − его отряд погиб, сам он уже давно мертв, − после всего, что произошло, — ему все равно не жить. Чтобы прикончить спящего, у него хватит сил даже сейчас. Воин в полусне уловил движение и неосознанно встревожился — не из-за себя, а из боязни, что с мальчишкой не все ладно. Кровотечение, повязка с раны сползла — да мало ли что. Тварь начал медленное, осторожное движение за кинжалом. Очень осторожно, очень медленно. Должно хватить времени не только на Наместника, но и на себя, перед тем, как прибежит стража. Очень спокойное дыхание, осторожный поворот на бочок — как малыш разбрасывается во сне. То, что он лег на свежую рану, тварь не беспокоило — боль привычна, а скоро будет уже все равно. Еще немного и будет уже не больно. И проклятый Наместник будет мертв — пусть ценой жизней всего его отряда, но мертв. Тогда они уйдут — некому будет отдавать приказы и можно будет спуститься с гор в долины. И можно будет есть сколько хочешь. И все будет хорошо…
Проклятая рана все-таки подвела его — не болью, а неловкостью движения, — так быстро, как хотелось бы схватить кинжал, не получилось… А дальше — бешеный черноволосый воин навалился сверху, вывернул руку, пальцы разжались от нестерпимой боли. Кинжал тихо звякнул, упав на пол. Воин в бешенстве ударил тварь кулаком в лицо: «Ах, ты…» И дрогнул вдруг — мальчишка лежал неподвижно, он не потерял сознания, только взгляд был … насмешливым? Наместник напрягся — сошел с ума? И это нападение — результат безумия? Или нет? Должен кричать, плакать, молить убить — а он смеется??? Почему? Воин внимательно вгляделся в лицо мальчишки — на покрытом кровоподтеками лице играла торжествующая улыбка. И вдруг воина озарило — он понял. За попытку убийства — смерть, Тварь — опасен. Его надо убить?
Наместник криво усмехнулся, продолжая удерживать руки Твари и наваливаясь на него всем телом:
− Если ты думаешь, что заслужил смерть — ты ошибся. Тебя будут лечить и кормить, купать по два раза в день, смазывать твое тело благовониями. С тобой будут возиться мои рабы — и не приведи боги, чтобы с тобой что-либо случилось! Ты будешь жить для того, чтобы всходить на мое ложе каждую ночь. Не захочешь − притащат силой или сожгут пару тварей у тебя на глазах. Смерть — милосердное избавление для тебя, но ты ее не заслужил — ты будешь жить.