Для поездки в Вену я не обратился к своим знакомым в Управлении и не взял у них самолёт. У Управления полно самолётов, которые числятся за левыми фирмами, они изъяты у торговцев наркотиками или у тех кто отмывал деньги торговцев наркотиками и используются для так называемой «Чрезвычайной выдачи»[55]. Взять один из них – нет проблем, но всё равно – полет этот оставит след в бюрократической машине и это будет ниточка, за которую можно будет потянуть. Потому я честь по чести оплатил чартер, и вот сейчас – мы приземляемся… не в аэропорту имени Фредерика Шопена. Мы приземляемся в аэропорту Братиславы, потому что он намного дешевле, чем австрийский, за ним не так сильно следят, и вообще – мне совсем не надо, чтобы данные о нашем визите в Австрию где-то остались. Братислава и Вена – две самые близкорасположенные столицы стран в Европе. Между ними всего несколько десятков километров по отличной дороге.
Кстати, многие мои коллеги так и не могли мыслить километрами, всё измеряя в милях даже в Европе, а я вот – могу.
Прилетели…
Пограничный контроль тут простой и незатейливый – Словакия развивает туризм и потому придирчивостью не отличается. Машина уже ждёт нас, я её заказал по интернету в пакете с самим рейсом и оплатил на три дня. С карточки.
Дейв садится за руль. Я рядом. Стив вместе с нашим подопечным – назад…
– Чёртова малолитражка.
Вообще то это «Шкода Октавиа», в Европе она считается машиной среднего класса, семейной. Но в США она малолитражка.
– Давай, я за руль пересяду.
– И то правда. Чёртова малолитражка…
Я вручаю Дейву навигатор. Там уже забита точка…
* * *
Через полчаса мы останавливаемся в небольшом словацком городке, у самой границы. Указатели на двух языках, много хостелов…
Нам нужна автобусная станция.
На автобусной станции я достаю сотовый телефон со специальной прошивкой, и захожу в «глубокий интернет». Глубокий интернет – это всё, что не ловится поисковиками, и там есть много чего интересного. Мой собеседник из Чехии, страны с самым либеральным в мире оружейным законодательством.
Мы открываем чат.
– Ты все привёз?
В ответ – мне приходят две фотографии. На одной из них сумка, большая, открытая, на другой – процесс её закладки в камеру хранения.
– Все работает? – посылаю я сообщение – Без обмана?
– Мужик, я не первый год этим занимаюсь…
Говорим мы по-русски. Чехи славяне и многие говорят по-русски
Делать нечего – придётся рискнуть. Перевожу сто пятьдесят тысяч чешских крон – солидная сумма.
– Перевёл – пишу я – мужик, если кинешь, найду и в ж… отымею.
Это очень по-русски – так угрожать. Почему то русские обожают угрожать не смертью, а гомосексуальным изнасилованием. Почему – этого не знаю даже я.