Прослышав о предстоящей дуэли, с площади, побросав рыночные дела, набежал народ. Войти в ворота никто из простолюдинов не решился, и многие, чтобы лучше видеть, залезли на решетку ограды и растущие вдоль улицы деревья. Подтянулись и несколько благородных, узнавших о развлечении. Они вошли на территорию дворца беспрепятственно и расположились в «партере». А в «ложе» на крыльце, рассевшись по креслам, смотреть представление собрались все бывшие здесь и сейчас чада и домочадцы гранда. Солдаты, приведенные коррехидором, образовали неровный круг метров десяти диаметром. Итак, все готово. Потанцуем?!
Вчера я пожалел слюнявого кутенка. Но этого барбоса я жалеть не намерен. Много козней он может нам устроить, если останется жив. Но перед тем, как я отправлю его к праотцам, от души поиздеваюсь. Не могу отказать себе в таком удовольствии. Да и чернь повеселю. А свист и улюлюканье зрителей разозлят коррехидора еще больше, что мне на руку: бешенство и злоба поединку помеха серьезная.
Коррехидор напал первым. Высоко, как меч, подняв палку, он с силой обрушил ее на мою голову. Уйдя от его удара, я нанес свой, целясь по шлему. Не знаю, какой звук издает шлем после удара мечом, не слышал, но от удара палкой звук получился достаточно громкий. Как по железному ведру. Но противнику, видимо, уже приходилось получать удары по шлему. Мой его только подбодрил, подвигнув нанести мне рубящий по ногам в горизонтальной плоскости. Перепрыгнув палку, я опять шарахнул испанца по шлему и тут же нанес ему тычок в коленную чашечку выставленной вперед правой ноги. Поножей на ней небыло, потому мой тычок получился очень болезненным. Граф просел на правую ногу и поднял палку для защиты от моего следующего удара. Но я быстро переместился и ударил его по левой ноге. Удар цели не достиг, встретившись с палкой испанца. Я тут же прыжком сместился в сторону его подбитой ноги и сымитировал удар в голову. Граф резко отмахнулся. Я изменил траекторию движения своего оружия, что невозможно сделать с двуручным мечом, а вот с палкой – запросто. Противник о таком приеме явно не знал, потому, промахнувшись по моему оружию, пошатнулся на покалеченной ноге, а я по ней еще добавил. Закричав от боли в выбитом суставе, граф упал на разбитое колено, что добавило ему «приятных» ощущений. Но, преодолевая боль, он все же нашел в себе силы подняться, опершись на палку. А мое оружие с гудением понеслось ему в голову и с громким стуком впечаталось в гребенчатый шлем. Тот, теряя перья, со звоном поскакал по мощеному каменной плиткой двору. Публика дружно охнула. Граф устоял на ногах. Да, крепкая у него голова. Видимо, сплошная кость на всю глубину черепа. Я глянул в его помутневшие глаза и продолжил молотить по кирасе, стараясь, скорее, не причинить ему вред, а похулиганить: звон стоял, как в кузнице! Бил по плечам, груди, животу. Крутился вокруг коррехидора и колотил его, колотил, колотил… В толпе послышались смешки и громкое комментирование происходящего. Нигде не любят проигрывающих. Особенно если они из власть имущих.