Тень Павла Ивановича, переломанная на ребрах старомодных самодельных кроватей да шифоньеров, застыла на месте — удобно ли ей так-то вот, — думает вместе с ним.
В окно постучали. Павел Иванович вздрогнул, враз отозвался:
— Кто там? — спросил, не повернув головы.
— Свои, — отозвались с улицы.
Павел Иванович сразу признал голос Гарбузова, но, сам не понимая зачем, переспросил:
— Кто такие? — усилив, укрепив голос.
— Да чи не признаешь своих, Павел Иванович, а? Впусти — не то околею тут под твоими окнами…
— Счас, — гуднул в пустой хате Сомов. — Заходи, коли не шутишь, — говорил он уже сам себе, шагая к сенцам, — спробуй, спробуй, — пророкотал в сенечной кромешной темноте, грохнул замерзшим гулким запором.
— Эй, бабка Хрестя, — разбудил дом Жигулиных Павел Иванович, — слышь ты чи не, да давай же просыпаться, что ли, а не то шипку высажу. Во разленился народ — вставать рано поразучились…
— Господи, твоя воля, — запричитала бабка Хрестя, подбегая к окну, — да чи это ты, Павел Иванович, или то мне мерещится? Ты в последний-то раз так-то вот… Что ж это случилось — чи чудится мне то, чи как?..
— Да ты слышишь или нет? — гудел под окнами Сомов.
— Да слышу, слышу, как не слышать-то, я тебя будто нутром, а не ухом услыхала. И стук твой особый — председательский, настырный — не позабыла еще — враз признала. Да только после всего-то… Навроде переменилось усе… А ты гляди, опять здукаешь…
— Да деда своего подымай… Тожить.
— Счас, счас, соколик ты наш, Павел Иванович, — заметалась по избе бабка Хрестя, — как же, как же…
— И слышь-ка, давайте все к клубу, к церкви, на площадь, да поживей, скотину спасать пойдем…
Бабка Хрестя тормошит сонного деда Жигулу, давно тот не поднимался в такую-то рань:
— Подымайся, дед, подымайся… Председатель наш по домам пошел, как тогда… Подымайся, слышь — знать, дело будет… На площадь всех сзывает… Да прокинешься ты или нет, чертяка…
…Со всех сторон — и с дальней Крючковщины и с ближней Соловьевщины, со стороны Однодворцев, улицей, прямиком через Тарахово болото, через гулкий лед Сейма тянулись люди на площадь перед церковью. Шли конопляновцы, как когда-то много лет тому назад по зову своего первого председателя Павла Ивановича Сомова, потому что как не пойти, если человек прямо в дом к тебе — и просит.
Идет народ, попыхивает на морозе парными ртами. Если по дороге сюда еще и зяб кто — то здесь, в соборе, гуртом — сразу отогрелся. Если по дороге и сомневался в председательской затее, то, оказавшись локоть к локтю с односельчанами, больше не робел, и вдруг не таким страшным показался мороз конопляновцам.