— Когда гуртом, мужики, — сказал чей-то голос, обволакиваясь паром, скрывавшим лицо говорившего, — никакой тебе мороз не страшен. Давно бы так-то вот надо было всем вместе. А то не знают, что мы завсегда готовы. Только ты нас позови как следует, по-людски… Да мы в огонь пойдем, не то что в мороз…
— Дак ить и шли же, когда надо было, — отозвался из-под такого же парка у заиндевелого рта собеседник. — Ишо как шли, бежком бежали в тот самый твой огонь…
— Сумел-таки Павел Иванович, старая наша гвардия, поповыманил народец из хат, имеет, имеет власть над людьми — не растерял ишо ту свою народную силушку, могет… И ты скажи, как пряником повыманил… Не чета Гарбузову…
— Много ты понимаешь, мороженая твоя башка, не че-е-та. Просто момент такой вышел, на другой раз куды твой Павел Иванович без техники да строгости гарбузовской, без силы его…
— Вот я про то самое и говорю, чтоб от одного — одно, от другого — другое, вот и получится как раз то, что надо.
Проходивший мимо заметил, глядя на солнце:
— Ну чего уставилось, светило, ты бы лучше теплушка подкинуло людям, а то толку от тебя никакого. Подсоби малость.
— Ты б еще к самому господу богу обратился за подмогою…
— А что?
— А то, что он тебя давно дожидается…
— Ну и шуточки у тебя, Дупин…
— А какие?
— Да такие же вот, как ты сам — недотепистые…
— Глядите-ка, бабы, мужики наши как равно петухи — не разыми — глаза повыклюют…
— Послежались на печках-то — вот и зудит в них.
— И то верно, Лиза…
— Девки, а где это наш Павел-то?
— Во, а и впрямь — куды он подевался?
— А ну побеги погляди — мы за тебе покидаем покамест…
— Девки — а ить нетути его, преда-то нашего…
— Да чи забыли вы — он жешь всегда так-то вот: тут запалит — айда дальше в другом месте подпаливать…
— Чудная ты, Мотя, та куды ему бечь-то теперича — кого подпаливать, когда он… забыла ты, что ли…
— Э, девки, была бы шея, как говорится…
— А что ты думаешь…
— Эй, девчат, а ну повеселей, чего там раскудахтались!
А посеред дня прошло по конопляновскому строю:
— Гарбузова, Гарбузова вызывает «сам» из района… Давай его в контору… Да поскорее — дожидаются…
Гарбузов оставил вместо себя Матвея Пилюгина, сам бегом вдоль выстроившихся конопляновцев — в контору, к телефону.
— Алло, — запыхавшись, прокричал в трубку Гарбузов. — Ну что там у вас? — расслышал он голос «самого», спокойный, как будто и не происходило на свете ничего такого, как будто и не стояли сейчас конопляновцы все до одного вдоль деревни, как будто только-только собирались к девяти на работу, как обычно. Голос «самого», такой спокойный, уравновешенный, возвращал Гарбузова к той жизни, которой жил еще вчера: — Так что у вас там со скотиной?..