Напоследок Вербин машет в круглое аэрофлотовское окошечко своим товарищам.
В свертке, который он разворачивает с умилением, лежит книга Н. С. Лескова «Левша».
Растроганный Вербин сразу же, разумеется, понимает намек. Взволнованно шепчут его губы: «Не подведу, не ударю в грязь лицом…» Он так волнуется, что вынужден посмотреть по сторонам — не слишком ли заметно его состояние. Но сидящие рядом уже закрыли глаза, делают вид, что дремлют. «Ну и слава богу!» — приятно думается Вербину, но его ждет еще одна радость — раскрыв книгу, он на первой странице читает сердечное напутствие товарищей и аккуратные подписи Председателя, Заместителя Председателя, Секретаря Заместителя Председателя, Технического Секретаря Заместителя Председателя.
«Какие люди!» — сладко думает Вербин. В очертаниях белоснежно чистых облаков он угадывает их профили: Председателя, Заместителя Председателя и так далее.
«Ну и дурак же ты», — не унимается внутренний голос.
«Послушайте, — в который раз пришли на память наставления врача. — Откуда в вас это недоверие к людям? Вы разве не видите, среди кого живете? Кто вас окружает? Разве можно на все хорошее, что исходит от людей, отвечать так неадекватно. И откуда в вас все это?..»
Вербин, насупившись, слушал лечащего врача.
«Но ведь все это неправда, — рвался наружу проклятый внутренний голос. В истории с открытием все было не так. Ведь я все напридумывал…»
О, этот бедолага Вербин! Ну и фантазер же! Хотя, с другой стороны, не будь он таким выдумщиком, не было бы и его открытия.
А Вербин Второй все порывался рассказать о старике, который вместе с поздравлениями сказал Ликующему Вербину пророческое: «Открытие — это, конечно же, очень хорошо, но я желаю вам от всей души, чтобы вам его простили…» Тогда Вербин Первый посмеялся в душе над стариком, но уже в самом скором времени почувствовал жестокую правду пророческих слов. В настоящей истории все гораздо прозаичнее. Там, например, его, счастливого, вернувшегося из Комитета, где только что было зарегистрировано его открытие, прямо на пороге, не давая войти в родное учреждение, отчитали за опоздание, потом тянули с торжественным вручением диплома и так до сих пор не вручили. «Зачем людей дразнить», — сказали тогда и говорят теперь. И уж какие там члены-корреспонденты и заграничные поездки! А число анонимок было таким, что ими можно было бы опоясать земной шар не один раз…
Обо всем этом хотел сказать внутренний голос. Но, увы, Вербин Первый не позволил.
Поэтическая душа доктора Вербина не хотела видеть в луже ничего, кроме солнца, и она видела его, несмотря ни на что!