— Монашку хоронят! Слышите?.. — тихонько присвистнул Валька. — Последнюю…
Чуплай улыбнулся в раздумии.
— Каждому своя дорога. Сергею в Москву, а Евникии — на кладбище. Хоть Фима отмучилась… Торопитесь, хлопцы, почта приехала.
Нил Стратоныч маленько поворчал: «Гнедуха заморилась, грузу загатно, колеса пошаливают», но тут же смилостивился.
— Садись, коли нужда, а чемоданчик на задок привяжи.
В последнюю минуту прибежала Клава с Раей.
— Ой, думали — опоздаем!..
Чуплай расцеловался с Сережей и долго держал в ладони руку товарища.
— Вот так, браток, настоящей жизни отведай. Без учителей, без нянек. Ты вчера стихотворение про Абанер читал. А знаешь, что Абанер по-марийски — материн нос? Ты здесь вроде как у матери под носом жил. Теперь один попробуй. До свидания! Чеверын!
Валька тоже обнял Сережу, Клава, потупясь, подала оба руки.
— Эх, вы, желторотые!.. — усмехнулся Чуплай. — Поцелуйтесь на прощание!..
Сережа неловко обхватил Клавину голову и по-братски поцеловал в щеку, а Рая ткнулась ему губами в нос.
— Я тебе нарочно нос прикусила. Чтобы он у поэта не задирался!..
Все засмеялись, а Клава отвернулась, в печальных глазах стояли слезы. Пошарив рукой под кофточкой, она вытащила маленький конверт и подала Сереже.
— Это тебе… От Элины…
Нил Стратоныч нетерпеливо оглянулся.
— Все, что ли? Трогай, Гнедуха!
И почтовый тарантас, легко покачиваясь, покатил по молодой траве.
— Видели, товарищи, что наш Зорин выкинул? — вбежала в учительскую Клавдия Ивановна. — Вместо Плющихи в Москву укатил.
— Как же! Заходил прощаться, вид у него прямо наполеоновский, — грустно улыбнулась Наталья Францевна. — Только поехал зачем?
— Вы думаете, у него ничего не выйдет.
— Не знаю, — вздохнула старая учительница.
— Он же способный, настойчивый.
— Не знаю. У меня в ушах стихи Бальмонта, Блока.
— Наталья Францевна, какая вы! Вам сразу Бальмонта подавай!..
Клавдия Ивановна даже обиделась на Наталью Францевну. Не верить в способности Зорина? Его стихи в журнале печатались. И разве плохо, если воспитанник Абанера будет поэтом!
Та упрямо качала головой.
— Готовили учителя, а он сбежал.
— По-вашему — измена?!.
— Измена, не измена, а нам чести не делает.
— Так ведь нельзя же сдерживать способности!..
Клавдию Ивановну поддержал Василь Гаврилыч, а Наталью Францевну библиотекарша. В учительской вспыхнул жаркий спор, словно на комсомольском собрании. Чего поделаешь, все учителя чем-то похожи на своих учеников!..
Под мохнатыми бровями Бородина пряталась улыбка.
— А почему вы решили, что Зорин не будет учителем? По-моему, мы задачу выполнили, все данные для учителя у Зорина есть.