Гул базара доносился и в коридор, но здесь не было народа, никто им не мешал.
— Знаешь, Сереженька, что? — она первый раз назвала его — Сереженька и поглядела на соловья грустно и нежно. — А ведь мы вчера глупостей наделали. Не таращи на меня глаза… Давай будем по-прежнему друзьями.
— Не хочу!.. Я люблю тебя, Лина! — испугался он и отчаянно замотал головой. Всем своим существом, умом и сердцем он протестовал против того, что она сказала. Он хотел сказать, без нее не может прожить дня, часа, минуты, без нее нет света на земле, но громогласные купцы и покупатели высыпали из зала в коридор.
Элина снова нежно посмотрела на Сережу и весело крикнула:
— Соловья или ласточку?
Светлаков с важностью протер пенсне.
— Ласточка, а не ворона?.. Не очень дорогая? Была не была, покупаю ласточку.
Элина стремительно повернулась к Герасиму, а взамен ее купец, взяв Сережу за руку и трижды хлопнув по ладони, передал ему Вальку.
Сережа оторопело смотрел на дружка, словно не мог понять, как он тут очутился.
— Знаешь новость, Сергей? — затараторил Валька. — Эта старая каракатица, Фимина тетка, умерла. Фима из-за нее на вечер не пришла. Нашла время умирать! В день выпуска! Не могла ни раньше, ни позже…
Но Сереже было совсем не до старухи. До боли закусив губы, он выбежал на улицу.
«Не киснуть, голову не вешать!» — уговаривал себя Сережа, а сам думал, почему она так сказала. Неужели этот белобрысый?!. Но при чем тут белобрысый? Он ей троюродный брат. Хоть и троюродный, может, поговорить с ним начистоту? О чем? Какие у Сережи права на Элину?
Юношу больше не радовали праздничные огни, танцы, улыбки. Все стало бессмысленным и ненужным. Лучший день в Абанере стал для него тягостным. И это сделала Элина!..
Она, как челнок, сновала по кругу, выбирала в пару Аксенка, Светлакова, но ни разу не взглянула на Сережу. Когда сели пить чай в кабинете математики, она очутилась на другом конце стола вместе с Игорем и Чуплаем, а Сережу рядом с собой усадила Клава.
Евдокия Романовна, улыбаясь, ходила между столов и весело приговаривала:
— Угощайтесь, милые! Последний раз на вашу артель печенюшки стряпала.
Клава положила Сереже на тарелку булочек и стала рассказывать.
— А мы сейчас наплакались с Мотей. Зашли в класс, сели за парту и разревелись. Жалко школу…
Глаза Клавы были красными, но уже улыбались и глядели на Сережу с любовью, но он этого не заметил.
— У тебя чай остыл? Налить горячего?
— Налей… — А в голове было совсем другое. Не любит, не хочет быть со мной.
После чая опять был вальс, шумные игры, хороводы. Преподаватели разошлись, осталась только Клавдия Ивановна. Когда стали бледнеть лампы, Аксенок крикнул с порога: