— А страна, такая далекая, что в нее нельзя долететь самолетом, а только перенестись мечтой… — начал Роберт.
— …Это наша страна, — закончил за него фразу Макс. — Я надеялся, что так Руфь меня не забудет, и, как вижу теперь, она не забыла.
Он кивнул, и его глаза заблестели непривычным блеском. О том, что ночной полет над Парижем тоже заключал в себе особенный смысл, он не стал говорить.
Однажды ночью они летали. Это была магическая, блаженная, сказочная ночь, которой должно было хватить на всю жизнь, и после пережитого восторга они на рассвете расстались друг с другом с горьким чувством неминуемой разлуки.
Она сдержала свое обещание. Робкая улыбка промелькнула на лице Макса:
— Надеюсь, Роберт, вы не рассердились на меня, когда я обрадовался, узнав, что Руфь меня не забыла. И конечно, я также рад, что мне довелось узнать ее сына. Ваша матушка очень много значила для меня.
— А можно мне посмотреть фотографию — фотографию моей матери?
— Разумеется. Если Розали будет так добра и достанет коробку с платяного шкафа. Я сам, к сожалению, еще не способен лазить по верхам.
Пока Розали ходила наверх в спальню, взгляд Макса сочувственно следил за Робертом, который то и дело сжимал и расжимал пальцы. Не так-то просто пережить обрушившуюся из прошлого неожиданность! Тем более из прошлого, которое от тебя не зависело.
— Почему она мне никогда ничего об этом не рассказывала? — заговорил он наконец. — Ведь я был уже не мальчик, и все это такая давняя история. Я бы мог это понять…
— Не надо в этом слишком копаться, мой мальчик. Ваша матушка поступила совершенно правильно, я в этом уверен. Она была удивительная женщина — еще в те годы, — и она вас, как видно, очень сильно любила. Иначе вы не стали бы тем, что есть.
Роберт благодарно кивнул.
— Да, наверно, вы правы, — сказал он, и его лицо посветлело.
Вскоре вернулась Розали.
— Это та самая? — спросила она, кладя на стол поблекшую цветную фотографию. Мужчины оба склонились, чтобы на нее посмотреть.
— Да, — сказал Макс. — Это фотография из парка Багатель.
Роберт придвинул к себе снимок и кивнул.
— Да, — сказал и он. — Это мама. Ее невозможно не узнать. — Его взгляд задержался на молодой женщине, которая стояла под деревом и, смеясь, смотрела в объектив. — Боже мой, этот смех! — воскликнул он и провел рукой по лицу. — Этот смех она сохранила на всю жизнь.
Уже после заката Макс Марше распрощался со своими гостями. Роберт выразил желание увидеть то место, где был сделан снимок его матери, и они договорились съездить завтра все вместе в Булонский лес.