— Почему? Потому что я собираюсь отстаивать свои права?
— Нет, потому что вы считаете, что всегда и во всем правы, — бросила она ему в лицо и с наслаждением занялась своей курицей.
— А вы такая же спорщица, как шекспировская Кейт.
Она дожевала то, что было у нее во рту. Что это за Кейт, она не знала.
— Ну и что? Это хорошо или плохо? — спросила она.
— А про «The taming of the shrew» вы никогда не слыхали? «Укрощение строптивой», — с улыбкой пояснил он по-французски.
— Конечно слыхала, — заявила она. — Но не знаю подробностей.
— Я как-нибудь дам вам почитать эту пьесу, сами тогда и решите, — сказал он. — Ставлю на то, что Кейт придется вам по душе. — Он улыбнулся так, как будто сказанное было шуткой, затем посмотрел ей в лицо и уже серьезно сказал: — Итак, мадемуазель Лоран, мы хотели выяснить кое-какие вопросы. Кто начнет?
Розали отложила вилку и нож и вытерла салфеткой рот.
— Bon[38]. Тогда начинаю с главного, — сказала она. — Ваши странные обвинения не давали мне покоя, и сегодня утром я позвонила Максу Марше…
— И что? — Шерман даже наклонился вперед, как будто ему не терпелось услышать, что она скажет.
«Его рубашка такого же цвета, как его глаза», — мельком отметила Розали. Она отмахнулась от этой мысли и покачала головой:
— Все оказалось так, как я и ожидала. Марше заверил меня, что сам придумал эту историю. Причем, цитирую, «каждое слово». Для верности я еще спросила у него, существует ли какая-нибудь похожая сказка, которая могла послужить источником для его истории, но ничего такого нет. Он страшно разволновался, когда я сказала ему про обвинение в плагиате. И фамилия Шерман ему тоже ничего не говорит. Автор этой сказки — Марше, и я верю ему, что бы вы там ни рассказывали.
— Но этого не может быть, мадемуазель Лоран.
— И что же? Неужели вы всерьез собираетесь меня убеждать, что это вы написали эту сказку? В пятилетнем возрасте?
— Я никогда не утверждал, что автор этой истории — я, — возразил не ожидавший такого вопроса Роберт. — Я только сказал, что она никоим образом не могла быть написана этим Марше.
— И что вам дает такую уверенность? — Поставив локти на стол, Розали оперлась подбородком на сомкнутые пальцы и устремила на Роберта вопросительный взгляд. — Никак тот факт, что вы большой специалист по Шекспиру?
— Ну хорошо, — сказал Шерман, отодвигая от себя тарелку. — Давайте тогда я изложу вам свою версию этой истории.
Рассказ Роберта Шермана был довольно долгим. Он не упустил ни одной мелочи: ни того, что история про синего тигра была в детстве его любимой сказкой, ни того, что, по словам его матери, этой сказки нет ни в одной книжке. А когда он рассказывал о том, как она умерла, и о том, что в свой последний час она повторила слова из этой сказки, чего он тогда не заметил, глаза Розали потемнели и сделались черными как ночь. А когда он затем прерывающимся голосом рассказал, как обнаружил рукопись этой сказки среди бумаг, завещанных матерью, и увидел на ней посвящение и последние обращенные к нему слова, написанные ее рукой, Розали не удержалась от навернувшихся на глаза слез.