Тяжело было на сердце у князя Микала, когда он выступал из Покчи на поиск московской рати, чтобы дать ей сражение. Предчувствие чего-то недоброго лишило его сна и покоя, заставив пожелтеть его румяное, дышащее здоровьем лицо, исполненное обычно жизнерадостности. Не обольщала его даже многочисленность собственного ополчения, двигавшегося за ним длинною, бесконечною вереницею, извивавшеюся, подобно змее, по узенькой лесной тропинке, ведущей от Покчи к реке Низьве. Князь Микал понимал, что не в количестве ратников дело, насколько это касалось его воинства, двинутого навстречу москвитянам. Дело было в доблести ратной, в решимости умереть за свою родину, в убеждении победить врага, а главное — в том, чтобы противники были равны друг другу на поле брани по опытности и стойкости, чего нельзя было сказать про пермян и москвитян... Но жребий, конечно, был уже брошен. В недалёком будущем предстояло сражение, которое должно было решить: быть или не быть свободной Перми Великой?
— Эх, кабы Москву нам отогнать, — вздыхал Микал, — какая бы радость была для нас... И для вас также! — добавлял он, обращаясь к Арбузьеву, поддерживавшему в нём бодрость духа.
— Отгоним, князь! — отзывался тот, уверенно кивая головою. — Не таковские мы, слава Богу! Постараемся врага отбить! Только бы добраться нам до москвитян, показали бы им кузькину мать!
— Дал бы Бог! Дал бы Бог! — бормотал Микал, но в глубине души не верил ни в Бога, ни в удачу свою на поле брани, вполне справедливо рассуждая, что если уж с вогулами они управились с грехом пополам, то, значит, с русскими и подавно трудно будет управиться.
— Скоро к Низьве-реке подойдём, — толковали ратники-пермяне, имевшие вид довольно удручённый и невоинственный. — А там москвитяне нас встретят. А у них мечи длинные, тяжёлые. А стрелы насквозь человека пробивают. А сами они свирепее медведя разъярённого, которого мы, бывало, из берлоги поднимали... Плохо придётся нам, братцы, от них! Напрасно князья наши не мирятся с Москвою...
— На то, значит, воля ихняя, княжеская, — отзывались другие. — Но всё-таки надо им и о нас подумать. Нельзя же нам попусту гибнуть, ежели пользы от того ждать не приходится!..
— Попытаться надо в мир вступить, авось и помирятся москвитяне. А ежели не станут они мириться, тогда, вестимо, уж придётся с ними биться как следует!..