Возможно, теперь, когда они были голубыми, на них было сложнее таращиться.
Когда она сказала Мириам о фотографии, старшая девочка по-настоящему улыбнулась и Яэль смогла увидеть морщинки в уголках ее глаз. Гусиные лапки, у которых нет шанса вырасти.
Она положила руки на плечи Яэль.
– Ты уверена, что это дочь начальника лагеря Фогта?
– Да. Ее зовут Бернис. Ей исполнилось семь лет. Они сделали ей шоколадный торт.
– И ты помнишь, как она выглядит?
Яэль кивнула. Было трудно практиковать изменения без надлежащего зеркала, но она должна была. Во время одиноких дней Барака – когда остальные уходили на сортировку одежды мертвецов от вещей, слишком ценных, чтобы обратиться в пепел – она стояла над грязными лужами отхожего места, ловила кусочки себя, отраженные дневным светом. Она все лучше контролировала огонь. Яэль хранила лица других людей в своем разуме, пришивала их к своим костям печалью и гневом. Она никогда не могла сказать, как она это делала. Пластичность кожи была как ходьба, или жевание, или плач – частично рефлекторна, наполовину осознанна. Вся из боли.
Лицо Бернис она любила имитировать больше всех, потому что всякий раз, всматриваясь в лужу и увидев кукольные кудряшки, она могла делать вид, что они действительно были ее. И шоколадный торт тоже.
Единственным, что она не освоила, были ямочки девочки. Ей нужно попрактиковать улыбки. Выманить их наружу.
– Семь лет. Она должна быть твоего размера. Может быть выше. А еще толще, если она ест все эти торты, – бормотала Мириам. – Я спрошу у других женщин. Посмотрим, смогут ли они помочь.
Только на следующий вечер, когда Мириам вернулась из сортировочной, Яэль поняла, о чем она говорила.
– Это должно сработать. – Мириам залезла под тонкую серую пленку своего рабочего платья и вытащила еще одно, аккуратно сложенное в четыре раза.
Яэль погладила его, едва касаясь кончиками пальцев, боясь, что, нажми она слишком сильно, и платье исчезнет. Ткань была мягкой, выгоревшей. С кружевными оборками по подолу.
– Мы еще достали тебе обувь и свитер. – Как будто по команде, эти элементы появились на матрасе, поданные несколькими парами рук, возникшими из мрачной суеты работниц.
– Ты сможешь пройти. Сделай вид, что тебя вызвали к доктору. Как только дойдешь до медицинских бараков, измени внешность, пока никто не видит. Сделай вид, что ищешь своего отца, начальника лагеря Фогта.
Лай охранников рванулся к дверям барака. Мириам быстро засунула одежду в дыру в матрасе, где уже ютились куклы-матрешки.
– Но, Мириам… а ты?
Девушка напротив нее ответила без слов. Она потянулась и крепко сжала руку Яэль. Именно тогда Яэль поняла. Мириам не пойдет с ней.