Поэтому Яэль выпрямилась, проигнорировав слабость в животе.
– Они сказали мне, что папа был в медицинских зданиях. Меня отправили сходить за ним.
– Начальник лагеря Фогт?
Она кивнула.
– Что вы делаете?
Доктор Гайер убрал свой скальпель за спину – как будто это могло скрыть крошечное изрезанное тело на каталке – и, бросив сердитый взгляд на медсестру, чуть слышно сказал:
– Позаботиться о ней! И убедись, что она не расскажет об этом отцу!
Медсестра отложила свои бумаги. Осторожно перешагивая через пятна крови на плитках пола, она приблизилась к Яэль.
– Пойдем со мной, дорогая, – проворковала она, взяв руки Яэль в свои – никаких костей, только издававший хлюпающий звук жир. – Давай отведем тебя домой.
Яэль гадала, была ли она такой же нежной с рукой на каталке. Перед тем, как ангел в лабораторном халате забрал его жизнь… нарезанную на кусочки и размазанную. Она не оглянулась, когда женщина потянула ее прочь. На улицу, в ночь, где листья тополя шумели на весеннем ветру. Да так громко, что в этом шуме чуть не утонула песня бараков. Так свежо, что заставили Яэль почти позабыть о налипшей на горло крови.
Почти.
Это было так легко – выйти с медсестрой. Никаких выстрелов. Никакого шипения проводов и запахов обугленной плоти. Ворота распахнулась для нее без слов, и она прошла через них, потянув за собой Яэль.
– Тебе нельзя рассказывать никому, что ты там видела, – бросила медсестра через плечо, когда вела девочку по насыпанной гравием тропинке. Дом находился в самом конце: светящиеся веселые окна, камин, исторгающий дым без примеси смерти. Все поместье было огорожено живой изгородью леса. Сосны с толстыми стволами и глянцевыми иголками. Идеальные для исчезновения.
– Доктор Гайер, он очень упорно пытается исправить людей, – продолжала медсестра, таща за собой Яэль. – Он ищет способы улучшения.
Прогресс.
Но зачем, зачем, зачем? Такое количество пролитой крови требовало ответа. Яэль страстно желала его получить. Достаточно для того, чтобы через некоторое время вытолкнуть один вопрос: «Если он улучшал того человека, почему везде была кровь?»
Медсестра остановилась. Пальцами похожими на перевязанные сосиски, она сжала руку Яэль. Слой жира смял скрытые числа. Налет нежности, который медсестра так отчаянно старалась сохранить на лице, вымывался, обнажая каменную натуру женщины, которую Яэль знала так хорошо.
– Иногда люди должны умирать, чтобы внести улучшения. Это жертвы на благо всех остальных. Ты понимаешь?
Яэль поняла, что эти слова просто было сказать, когда ты сам стоишь над алтарем. Погружая нож в другого. Она также понимала, что Бернис Фогт кивнула бы, потому что семилетка с желтыми волосами и ямочками никогда не будет жертвой.