– Прости меня, – я держала тест за спиной, как будто скрывала что-то постыдное от посторонних глаз.
Он обнял меня и начал говорить все, что полагается говорить в таких случаях, но я чувствовала, что между нами что-то неуловимо изменилось. Я помню, как вскоре после свадьбы мы гуляли в парке возле нашего дома и увидели отца, играющего в мяч со своим сыном восьми или девяти лет. У них были одинаковые кепки команды «Янкис».
Ричард остановился, глядя на них.
«Не могу дождаться, когда буду вот так играть со своим сыном. Надеюсь, у него рука будет тверже, чем у меня».
Я посмеялась, чувствуя, что грудь стала чувствительнее. Такое случалось перед месячными, но я читала, что это также признак беременности. Я уже принимала витамины для зачатия. По утрам я совершала долгие прогулки, купила себе диск с йогой для начинающих. Я перестала есть непастеризованный сыр и пила не больше одного бокала вина за ужином. Я делала все, как говорили специалисты.
Но ничего не работало.
«Надо просто не прекращать попыток, – говорил Ричард раньше, когда у нас все еще была надежда. – Ничего страшного ведь, правда?»
Я бросила шестой тест на беременность в мусорное ведро в ванной, прикрыв его салфеткой, чтобы не смотреть.
«Я тут подумал…» – сказал Ричард. Он отошел от меня, чтобы завязать галстук, глядя в зеркало над комодом. На кровати за его спиной лежал открытый чемодан. Ричард часто уезжал, но обычно ненадолго, на один день или на два. Внезапно я представила себе, что он собирается сказать: он предложит мне поехать с ним. Представив, что у меня появился шанс сбежать из нашего прекрасного пустого дома в чудесном районе, где у меня нет ни одного друга, я почувствовала, как сгустившийся мрак расступается. Как мне удается оставить позади очередную неудачную попытку.
Но вместо этого Ричард произнес: «Может быть, тебе вообще перестать пить?»
* * *
Беременная девушка отходит от меня, а я принимаюсь часто моргать, возвращаясь к реальности. Смотрю, как она подходит к путям, слышу рокот приближающегося поезда. Колеса со скрипом замирают, и двери распахиваются с усталым вздохом. Я дожидаюсь, пока толпа втиснется внутрь, потом вхожу сама, чувствуя смутную тревогу.
Я переступаю через порог вагона и слышу сигнал, предупреждающий, что двери закрываются.
– Извините, – говорю я молодому человеку передо мной, но он не двигается с места. Его голова покачивается в такт музыке, гремящей в наушниках; я чувствую вибрацию басов. Двери закрываются, но поезд не двигается. В вагоне так жарко, что мои брюки липнут к ногам.
– Садитесь, – слышится голос, и пожилой мужчина встает, уступая место беременной девушке. Она с улыбкой бросает на него взгляд и садится. На ней платье в клетку, простое и дешевое на вид. Полная грудь натягивает тонкую ткань, когда она убирает волосы с шеи и начинает обмахивать себя рукой. Она покраснела и покрылась испариной; она излучает сияние.