— Нет, нисколько, — рассмеялась она. — Он очень талантлив и умен. И одинок, как это часто бывает в таких случаях. Но, думаю, он скоро подрастет и все изменится.
— Ты ему, судя по всему, заменяешь общение со всеми, — с легким ехидством прозвучал его голос.
— Меня это саму пугает, — послышался какой-то шорох. — Но если так сложилось…
— Смотри осторожнее.
— К чему это ты?
— Элена, милая, не будь слепа. Мальчик влюблен в тебя по уши. Видела, как он буквально раздирал нас взглядом, когда мы там болтали?
— А, глупости… Юношеский идеализм просто… И это пройдет. Все проходит, понимаешь, о чем я?
Я был готов орать и топать ногами, как капризный ребенок. Значит, я еще подрасту? Значит, ее пугает, что она — просто единственный человек, которому я доверяю, с которым могу говорить, зная, что найду понимание?
«Мальчик влюблен в тебя по уши…»
Меня никто в этом доме не воспринимал всерьез, даже Элена. Она никогда не выказывала ко мне пренебрежения или неуважения. Ее снисхождение никогда не указывало мне на мой возраст. Я думал, что мы… равны. Но оказалось, что у нее была для этого своя оценка, которой она делилась с этим хлыщом Андре! Неужели я был настолько эпизодическим персонажем в ее жизни, что она могла меня так легко обсуждать? Или это говорит мое зарвавшееся самомнение? Но я знал точно, что о тех людях, которые мне по-настоящему дороги, я не буду… судачить за закрытой дверью.
Однако она сказала, что я очень умен и талантлив.
Все это время я пытался выяснить свою ценность в ее глазах, и то, что услышал, меня не удовлетворило.
Я рассердился на нее и на себя и вернулся в комнату. На автомате собрал рюкзак, со злости опрокинув несчастного божка, который был моей единственной компанией сегодня.
Я решил уйти без лишних слов. Мне хотелось показать ей, что я чертовски оскорблен и она поступила некрасиво, и вообще…
«Или я, или Андре!» — воинственно крикнуло что-то во мне, и я очнулся. Какой-то протест в детском саду, не более. Что делают взрослые люди?
Я постучался в кабинет, а затем приоткрыл дверь. Они оба таращились в чертеж на мониторе и говорили уже о постановке, а не обо мне.
— Сергей? — удивленно спросила она. — Прости, что совсем про тебя забыла. Знаешь, а иди к нам. Послушаешь… Думаю, это интересно.
— Не думаю, — отразил я ее слова. — И мне пора.
— Я скоро закончу! — спешно добавила она, выглядя по-настоящему сконфуженной.
Андре закинул ногу на ногу и глазел на меня поверх очков со снисходительной ухмылкой в пол-лица.
— Можешь не торопиться, — не удержался я от ремарки с едкой интонацией. — Ты занята. Это твоя работа. Все в порядке. Ты не должна быть мне нянькой каждую субботу.