Но нам не спалось, мы еще долго трепались и в итоге вдруг странно повеселели. В темноте все разговоры становятся интереснее. Я рассказал, что прошлый Новый год был, по сути, страшным: я встретил его на дамбе, в одиночестве, разговаривая сам с собой.
— Так что… в этот раз все намного лучше, — подытожил я.
— Знаешь, что о тебе в школе говорят?
— Знаю.
— Что ты псих, маньяк и режешь себе вены.
— Вены я никогда не резал.
— Можешь с ними поспорить. Я раньше издали наблюдал за тобой и думал, что ты — сатанист и извращенец.
Меня начал разбирать смех. Дэн тоже издал легкий смешок, но был в целом серьезен. Мы уже час не могли заткнуться, а за окном опять начался снегопад. Классический получился праздник: в кругу семьи, пусть и не моей, с елкой, и погода была как на открытках. Хотелось сказать неизвестно кому: «А вышло, в общем-то, неплохо…».
И я вдруг почувствовал удовольствие и покой. Мне было уютно, а беседа с Дэном была искренней и легкой. Между нами была другая разновидность откровенности, чем с Эленой. Так получается говорить только с человеком, который с вами одного возраста, и нет никаких других преград, если вы друг друга понимаете.
— Но ты оказался совсем не таким. Тебе это уже говорили?
— Представь себе, да. Но и ты оказался другим.
— Да-а-а? — довольно донеслось с его кровати. — И что ты подумал? Спорим, ты сразу решил, что я классный?!
— Я думал, ты тупой кач. Извини. Но ты оказался умным качом.
— Что за стереотипы вообще? — недовольно вопросил он. — Если спортсмен, то сразу дебил…
— А почему если ходишь в черном, то сразу сатанист?
— Окей, один-один.
— Знаешь… я рад, что мы друзья.
— Ты бываешь ужасно сентиментальным.
— Давай уже спать.
— Да, спокойной…
Мы оба замолчали и закрыли глаза. В тишине слышалось тиканье часов и слабое гудение обогревателя. Я начал засыпать. Но спустя пару минут мне в голову прилетела подушка.
— Я тоже рад, что мы друзья, — донеслось с кровати Дэна.
Я не звонил Элене и вообще не знал, вернулась она или нет. Очередная суббота прошла без нее, под рев музыки в наушниках. Я предполагал, что она по-прежнему в Цюрихе. Почему-то это казалось естественным, она любила путешествовать, к тому же принадлежала к той редкой категории людей, которые могут позволить себе продлить удовольствие. Или же была уже давно дома, но мне не звонила, потому что я ее достал.
Я по-прежнему пребывал в немного обиженном состоянии и не знал, что делать, как правильно поступить. Я думал, что в любой обстановке, даже самой неоднозначной, есть оптимально удачное действие, которое поможет обойти все подводные камни и повернуть ситуацию выигрышной стороной… Но из-за поисков этого идеального действия часто сомневался и ничего не делал.