— Можно вопрос, товарищ Ларьев? — хрипло выговорил Сергеев.
— Пожалуйста! — с готовностью подхватил Ларьев.
— А как быть с вредителями? Выходит, прощать?!
— Этого я не утверждал, Василий Ильич, это во-первых. И в среде старой интеллигенции есть хорошо замаскировавшиеся враги, что ж, тем сложнее наша работа, вот и все. Это второе. Ну, а третье, что касается Бугрова, то ведь он не из рядов старой интеллигенции, а наш, советский, социалистический инженер! Могла ли появиться в нем контрреволюционная закваска?.. Нет, утверждаю со всей ответственностью: не могла!
— Я категорически против освобождения Бугрова и требую направить его для допросов в Свердловск со всеми собранными на него материалами. — Сергеев поднялся, и лицо его выражало решительный протест.
— Н-да… — Ларьев пожевал губами воздух, взглянул на Воробьева. — А вы что скажете, Егор Гордеич?.. Забудьте, что я говорил, давайте начистоту! Ведь вы его арестовывали, значит, согласились с мнением Василия Ильича?
Ларьев заходил по кабинету, потирая сухие ручки, покряхтывая и заметно нервничая. Сергеев ждал от Егора поддержки. Он даже был уверен, что Егор поддержит: сколько раз Сергеев выручал его, брал под защиту, прощал оплошности и промашки. Даже последний выговор за Катькова и тот самолично аннулировал. Антонина напечатала, трудившись над ним два дня, — как же, надо в Свердловск отправлять. Сергеев прочитал, а потом смял и бросил в печь. Антонина чуть в обморок не упала: такие труды и в печь. А у Сергеева просто гнев прошел. Узнав об этом от Антонины, Егор даже почувствовал прилив нежности к Сергееву; гневлив, а отходчив и зазря никого не обидит, подумалось ему тогда. Что же теперь? Если вспомнить все хорошее, что сделал для Егора Василий Ильич, то надо непременно его поддержать, а вот, если по правде идти, то Воробьев согласен с Ларьевым: нет вины на Бугрове!
— Что же молчите, Егор Гордеич? — переспросил Ларьев.
— Зря мы Бугрова арестовали, — проговорил Воробьев. — Нет на нем вины, так я считал и считаю…
— Та-ак, — прорычал Сергеев. — Ветер переменился…
— А что же раньше молчали? — спросил Ларьев. — Ведь вы вроде заместитель Василия Ильича?.. Второе лицо, и как же он, без вашего согласия, что ли, арестовал главного инженера?..
— Нет, в тот миг, когда принесли заключение из лаборатории, и я усомнился. Против улик идти трудно, тем более, что их скопилось немало. Но потом я протестовал…
— Да, улик много, — согласился Ларьев. — Вот это и должно было в первую очередь всех вас насторожить!.. Более того, необходимо было самым тщательным образом проверить эти улики, заинтересоваться ими! Как же так, братцы?! Улик, как камней на дороге, будто нарочно их для вас припасли! Так не бывает! Тем более, что Бугров умнейший человек… О-хо-хо!..