Накатило горе. У меня отняли родителей и друзей. У меня нет дома и работы. Не видать мне Ирочки. Вместо них – здоровенные тетки и их гребаный мир с «роботами»…
Я сидел так долго. Наконец, вытер слезы. Хватить ныть! Я жив и здоров. Мог погибнуть, но уцелел. Прекращаем пускать нюни! Я мужчина или чмо? Было хуже. Срочную службу я начинал я в Печах[3]. С «молодых» там тянули деньги. Я платить отказался – стыдно было просить у родителей. Меня пробовали «воспитать». Заставляли отжиматься в противогазе, гнобили в нарядах, потом стали бить. Я впал в отчаяние, приходили мысли о самоубийстве. Но однажды я сказал себе: «Хватит! Пойду под суд, но гадов урою!» Когда сержант в очередной раз ударил меня, то получил в ответ. Прибежал прапорщик – и огреб следом. Меня потащили к командиру части. Тот стал стращать судом.
— Открывайте дело! — согласился я. — Я о многом расскажу. Как тут вымогают деньги у солдат, как их бьют и издеваются. Кто и зачем это покрывает. Будет интересно.
— Умный, да? — разозлился командир.
— Окончил вуз с красным диплом, — подтвердил я.
— Пошел на! — рявкнул подполковник, и я сделал поворот «кругом».
Меня оставили в покое, после обучения отправили в бригаду. Там было хорошо. Я водил Т-72[4], даже участвовал в параде в честь Дня Независимости. Хорошо мы шли…
За спиной щелкнул замок, в дверь вплыла тетка с подносом. Она подошла к столу и сгрузила на него ношу. Достала смартфон.
— Ты! Кушать. Быстро!
— Благодарю! — сказал я и подвинул поднос.
На нем стояла тарелка с кашей и стакан с желтой жидкостью. Хлеба не было. Хорошо, ложку дали. Я пожевал кашу. Та была пресной и безвкусной. Напиток походил на яблочный сок – кисло-сладкий и приятный. Чай был бы лучше.
Тетка нависала над столом, отравляя аппетит. Зля ее, ел я медленно, даже ложку облизал. Рожу тетки перекривило.
— Еще можно?
— Нет! — сказала она и схватила поднос. — Другой раз ходить за едой сам. Там брать, сколько нужно.
Тетка скрылась, не забыв закрыть дверь. Почему меня здесь не любят? Залетел в их парк? Ну, так не нарочно. Зачем держат под замком, не сдают в местную милицию? Или ее нет? Сомневаюсь. Государств без органов принуждения не бывает.
Я вернулся к телевизору. Шел фильм. Дамы в облегающих одеждах выясняли отношения. Слова не требовались. «Дура!» «Сама дура!» Одна из дамочек заплакала. Вторая стала ее обнимать.
Я встал и выключил телевизор. Чем заняться? Я подумал и прилег. Подремать, что ли?
Не срослось. Дверь открылась, и вошла та же тетка. Она несла какой-то пакет. Положив его на стул, взяла переводчик.