— Ну, собрали? Так чего сейчас не спится?
— Наверное, не всех собрал, часть успела превратиться в муравьев. Вон они, ползают вдоль плинтуса.
— Ну пойдемте ко мне, у меня насекомых нет. Одежду снимайте полностью, кладите в мешок, мы его на санобработку отправим.
— Спасибо вам, доктор, буду очень благодарен. А я у вас хотя бы отдохну.
Даже рука не поднималась привязать такого приличного человека. Но пришлось, голоса его позвали продолжить уборку.
* * *
Понять можно, люди переживают за своих болеющих родственников, но понять не могу, зачем по нескольку раз на день звонить в реанимацию и спрашивать: «А как здоровье моего Васечки?» Ведь прекрасно известно, что у Васечки никакого здоровья нет, что когда помрет Васечка, тебе позвонят, а если чудом поправится и его переведут на отделение, сообщат тоже: «Приходи, ухаживай за своим Васечкой». А по телефону тебе никто никакой информации не даст, если только ты с дежурным врачом не знаком лично. Закон запрещает, мало ли кто звонит? Ответят: состояние тяжелое, могут сказать температуру. Если подсчитать, получается около 30 звонков в день, на каждый уходит по минуте, полчаса рабочего времени тратится впустую. А их можно потратить с большей пользой, например поспать.
Только одна бабушка каждый день звонит по делу. Звонит уже года два и таким милейшим старушечьим голосом спрашивает:
— Милай, а скажи-ка ты мне, ваш заведующий еще не сдох? А то я в лавру ездила, свечку в церкви поставила, чтоб прибрал его Господь. Он мужа моего убил.
Говорят, пару лет назад в больнице умер ее муж, какая-то онкология, и теперь она желает смерти всем, кого считает в этом виновным. Два года пытаются эти звонки пресечь, писали на бабку заявления в полицию, купили телефон с АОНом, чтобы заблокировать ее домашний номер. Но полиция бессильна, а бабка стала звонить с сотовых телефонов, меняя номера. И вдруг звонки прекратились. Народ сначала не обратил внимания, потом стал интересоваться: «А бабка-то звонила сегодня? Нет? А что случилось? Может, померла?» В общем, без нее стало скучно.
Пока не признаюсь, что это моя работа. Позвонила старушка, поинтересовалась здоровьем заведующего, а я ей ответил:
— Да помер он, помер, в страшных мучениях отошел. Спасибо тебе, добрая женщина, помогли твои молитвы. Приходи на похороны.
* * *
Странно, почему-то многие знакомые интересуются: «А что твои пациенты видят в бреду? А главное кого? Не видит ли кто действующего гаранта?» Непонятно, почему никому не интересно, как горячку лечить, как избежать встречи, если она уже где-то рядом. Отвечаю: многое чего видят. Кто бороздит просторы океана, стоя на капитанском мостике, кто покоряет глубины космоса, кто закладывает виражи, рассекая по городу на спорткаре. Иногда жалко лечить интересный бред, например. Когда человек представляет себя Буратино, даже нет, не Буратино, а Пиноккио, пусть он даже не дает спать всю ночь своими криками: «Папа Джузеппе! Помоги мне, папа! Джузеппе, ты где?»