— Ну и иди гуляй, спит твоя жена.
— А кто у меня родился, сын? У меня должен был сын родиться.
— Можно сказать, что сын…
— А он на меня похож? — рожа крепче прижимается к стеклу.
— Ты еще крепче к стеклу прижмись. Вот так. Вот теперь, пожалуй, похож. Только…
Как сообщить, что у ребенка гидроцефалия, что если он и выживет на радость родителям, то будет тяжелым идиотом?
— Чего только?
— Ну понимаете, у него гидроцефалия, голова очень большая.
— О! Это здорово! Будет умный, как я. А я умный, я — следователь.
— Да нет, вряд ли он будет умный.
— Ну как так он не будет умный? Я следователь, я умный, жена у меня следователь, и он будет умным. Следователем будет.
— Слушай, умный, слез бы ты с березы, пока она под тобой не обломилась. Супругу твою, как только проснется, мы в роддом переправим. Туда езжай домой. Дорогу найдешь?
— А то!
Голова стремительно исчезает, предсказание насчет сломанной березы сбылось. Лень, но пришлось идти во двор, смотреть, не разбился ли следователь под окнами больницы. Но нет, под окнами земля мягкая. Ушел куда-то на своих ногах. Больше его никто не видел.
С утра неожиданно поступает знакомый организм, лет восемь назад пролежавший у нас в реанимации пару месяцев. По всем понятиям, выжить после тяжелейшего тотального панкреонекроза у парня не было. Даже наш лечащий патологоанатом, попивая у меня в кабинете подаренный коньячок, а он любил заходить по пятницам, за рюмочкой коньяка поговорить о жизни, поскольку ему больные коньяк приносят редко, заранее заполнил шапку протокола вскрытия: «Представлен труп молодого мужчины на вид 20-ти лет, правильного телосложения…» Чтобы оценить правильность телосложения, попросил разрешения еще при жизни начать осмотр пациента. Другу отказать трудно, я разрешил. От таких осмотров была еще одна польза: каким-то своим чутьем Лева всегда точно предсказывал, кто в ближайшее время попадет к нему на стол, а кому пока удастся избежать встречи. Анатом постоял рядом, примеряясь, потрогал жировые складки по бокам, провел пальцами по груди и животу, сказал: «Хорошо, хорошо», — и ушел. Такой необычный осмотр человека в зеленом халате до пола и переднике из клеенки на больного произвел впечатление:
— А кто это был?
Отвечаю, что это был патологоанатом, приходил знакомиться. И если ты не будешь лежать тихо и делать все то, что тебе говорят, то очень скоро с ним встретишься еще раз.
И после этого от больного никто не слышал ни одной жалобы, ни одной просьбы отпустить из реанимации. И случилось чудо, ушел живым, правда без поджелудочной железы, но зато, что естественно, с довольно тяжелым сахарным диабетом. Пообещав, что больше никогда в жизни не будет пить пиво «Арсенальное крепкое». Слово сдержал и при встрече на вопрос о пиве отвечал: