Ради сравнения скажем (поскольку ниже мы рассмотрим книгу «Жизнь Аполлония Тианского», известного пифагорейца, а потом узнаем из «признания Климента», что апостол Павел любил на рассвете купаться в море) что Луций, будучи еще в образе осла, стремясь очиститься, вошел в море и семь раз окунулся с головой, поскольку божественный Пифагор писал, что это число особенно благоприятно для религиозных ритуалов. «Говорили, что «Золотой осел» — первая книга в европейской литературе, где показана набожность в современном понимании этого слова, и самые позорные приключения Луция заканчиваются, в конце концов, религиозной кульминацией».
Но, добавляет профессор Дункан Б. Макдональд, «мало есть книг, сюжет которых, несмотря на фантастическое сияние цвета и света, развивался бы под такими тяжёлыми как свинец небесами, как в «Золотом осле». В этом мире нет реального бога; все находится в руках чародеев; человек лишён надежды и в этой, и в последующей жизни; полный тоски, он борется и находит убежище в странных культах».
Магия в других греческих романах
Магия в «Золотом осле» играет гораздо большую роль, чем в любом другом дошедшем до нас греческом произведении, поэтому нет ничего удивительного в том, что в них мы видим героя и героиню, которые страдают от козней и волшебников или их самих ложно обвиняют в занятиях магией, как это было в «Эфиопике» Гелиодора, где Харикла приговаривают к сожжению по обвинению в отравлении. В христианских романах, как мы позже узнаем из «признаний», демоны и маги упоминаются неоднократно, а, между тем, не стоит забывать, что в римской империи обвинения в занятии магии встречались не только в романах, но и в реальной жизни. Самого автора «Метаморфоз» судили за это, и мы обратимся теперь к «Апологии», которая посвящена этому событию.
Форма «Апологии»
«Апология», по-видимому, дошла до нас в том виде, каком она была написана. Ее вероятно, записывали стенографисты, а потом она, очевидно, подвергалась переработке, вроде той, которой Цицерон подверг свои речи. «Апология», скорее всего, была написана в большой спешке, поскольку Апулей утверждает, что обвинения в магии ему были предъявлены неожиданно — всего за пять-шесть дней до суда, а он в это время был занят подготовкой к другому судебному процессу, на котором должен был защищать свою жену.
В книге также имеется много импровизированных вставок, где Апулей рассказывает, какое впечатления произвели его утверждения на обвинителей и на проконсула, выполнявшего роль судьи. По книге «Флорида» мы знаем, что Апулей любил импровизировать, более того, в «Апологии» мы находим некоторые аргументы, которые могли были быть обращены ему во вред, и которые он, вероятно, убрал бы, если у него было время тщательно отредактировать свою речь до суда. Например, отрицая обвинения в том, что он тайно велел изготовить для себя из прекрасного дерева ужасную магическую фигурку в форме скелета и привидения, он заявил, что это — всего лишь небольшая статуэтка Меркурия, выполненная совершенно открыто хорошо известным в городе художником.