Он яростно почесал кончик носа, на который злорадно плюхнулась холодная капля с прохудившихся небес, и встряхнулся.
– Ладно. Работай, Рэйш. Если опять скажешь, что дело – ваше, то я сразу сворачиваюсь и не порчу своим людям сон. Если же нет…
Я одернул сбившийся на одну сторону плащ и пошел убедиться, что, в отличие от счастливчиков из городской стражи, у меня сегодня будет тревожная ночь. Хорошо, если без видений и шепота. Все-таки три смерти подряд – это слишком. Но тут даже духов выпускать не надо, чтобы понять, что никаких следов мы не найдем.
На мой призыв Тьма отозвалась мгновенно, будто только и ждала, пока я открою ей душу. Лениво колыхаясь, сомкнулась вокруг черным капканом, жадно лизнула кожу, заставив ее похолодеть. Зашептала на ухо сотнями разных голосов. Обняла, запустив ледяные когти под одежду. А потом неохотно схлынула, оставив после себя едкий привкус горечи и непроницаемую для обычного света пленку на глазах. Сквозь которую я совершенно отчетливо увидел горящую на лбу девочки и знакомую до боли печать.
– Понял, уже ухожу, – поднял руки Лардо, когда я повернулся и коротко указал ему на выход. – Счастливо оставаться.
– Я бы тоже ушел, – тяжело вздохнул Родерик, проводив его завистливым взглядом. – Но Йен мне этого не простит. И как ты умудрился довести его до такого состояния?
– Для этого нужен талант, но ты им явно не обладаешь, – флегматично откликнулся я, отпуская Тьму восвояси, и на всякий случай все-таки попробовал взять след.
Не вышло, естественно. Ну да ничего. Зато не придется вызывать своих помощников, один из которых сразу же разорется, едва узнав о новом деле, а вторая мгновенно расквохтается. Жуку вовсе смотреть не стоит: его в свое время подло зарезали в одном из переулков… незачем лишний раз напоминать.
Я прикоснулся ладонью к шершавой коре и на пробу тронул один из кольев – острый. Потом, обернувшись на строчащего что-то у себя в бумагах сыскаря, тщательно осмотрел тело… мало ли… но, как и в предыдущих двух случаях ничего толкового не нашел и в задумчивости присел на первый попавшийся ящик.
Что могло связывать пожилого отца-настоятеля – верного последователя Рода и просто хорошего, если верить Йену, человека… с боящейся открытых пространств экономкой и маленькой девочкой, за которой и грехов-то никаких не водилось?
Родственные узы? Маловероятно – отец Нил никогда не был женат, у девочки имелись родители, а погибшая женщина вовсе оказалась сиротой. Да и по возрасту они не подходили: для матери восьмилетней Лори Элизабет была слишком стара, а отец Нил к тому времени уже принял обет безбрачия.