Похоронена Наташка в Чибижеке, на старом старательском кладбище, что расположено на восточной окраине Рабочего поселка. Так как не многие в наше время знают границы «вечного пристанища», напомню, что оно находилось у дороги под хорошо известным среди местного населения названием Чесноковский проспект. Следуя обычаю, существовавшему среди старателей-золотарей, у могилы девочки отец Наташки посадил пушистую пихточку.
Сейчас от старательского кладбища не осталось никаких следов. Никто не чтит память усопших. Сгнили, упали, исчезли красные кедровые кресты. Неумолимое время сровняло с землей могильные холмики. Однако живет небольшой, густо разросшийся лесок из старых хвойных деревьев, в стволы которых, по поверью наших предков, вселялись души умерших людей.
Скоротечен размеренный бег времени. Год за годом уходит в прошлое, на смену прошедшему спешит будущее, принося череда новых событий. «Все проходяще». Но эти слова не должны быть оправданием нашей неблагодарности, не почитания собственных корней...
Иногда, бывая у старого старательского кладбища, я невольно обращаю внимание на самую большую, широко раскинувшую свои ветви красавицу пихту.
В лютый мороз трещит, скрипит на ветру промерзший ствол дерева. Быть может, это душа Наташки стонет от холода?
Осенней порой, хмурыми промозглыми днями молчит угрюмое, насупившееся дерево. Может быть, Наташка скучает и передает свое настроение окружающим ее деревьям?
Ранней весной, с прилетом скворцов, с дуновением мягкого, теплого ветерка шумит, раскачиваясь, ожившая пихта, в шуме которой невольно слышится едва различимый детский смех. Быть может, это смеется Наташка?
В дождливый летний день, когда все небо окутано низкими, мрачными облаками, а напитанный влагой воздух сеет противную мокрядь, на ветвях пихты собираются огромные кристальные капли. Срываясь, они падают на землю с глухим туканьем. А может быть, это плачет Наташка?..
Утром меня вызвал начальник милиции майор Краев Виктор Федорович. Теряясь в догадках, я постучал в его дверь, доложил о прибытии.
— Тучнолобов! Здорово! Вот ты-то мне как раз и нужен, — отложив в сторону папку, приветствовал он меня с места, через стол протягивая руку. — Садись, — указал на стул, взял в руки какую-то бумажку. — Северо-западный район твой?
— Да.
— Сколько ты там работаешь?
— Второй год пошел, — предугадывая очередное задание, ответил я.
— Все деревни знаешь?
— Положено знать.
— Это хорошо.
Отложив листок, встал, сцепив руки за спиной, подошел к окну. О чем-то раздумывая, некоторое время смотрел на улицу, потом, не поворачиваясь, спросил: