— Машенька? — вздрогнув, переспросил Андрей.
— Да. А что, уже понравилась, как я рассказал? Хорошенькая она у меня, скромница — слова не дозовешься! А работу любит! Хотел бы я, чтобы она нашла такого же парня, как ты!
— Да ты, дядя Ваня, меня, никак, сватаешь?!
— А чем черт не шутит? Может, приглянется, присушит косой — не оторвешь! Хочешь, нет ли, пойдем ко мне в гости? Возьмем пару коней, оно дело-то побыстрее пойдет. В две недели уйдем в один конец, а может, и того мене. А там, глядишь, и жить останешься.
Андрей покраснел до кончиков ушей и, потупив взгляд, проговорил:
— Эх, дядя Ваня, и судишь ты, как портянку ножом режешь! Для тебя три сотни верст не расстояние. Месяц жизни — не время. Тайга — дом родной. Ты человек старой, бродяжьей жизни. Для тебя и власть не указ. Но времена изменились. Сейчас не так, как раньше, — куда захотел, туда и пошел. Как я могу идти? Привязанный я к работе. Убежишь — засудят! А к осени грозят забрать в Красную армию. И еще я хочу тебе сказать, только не обижайся. Есть у меня невеста. Тоже Машей зовут... Обязан я перед ней...
— Эк ты, какой проворный! — усмехнулся дядька Иван. — Это хорошо, что обязанность имеешь. Смотрю я на тебя и себя в молодости вижу. Такой же был. Со своей бабкой пятьдесят годков вместе прожили в любви и согласии.
Он умолк, по всей вероятности, вспоминая годы ушедшей молодости.
Потом заговорил серьезным, настороженным, но спокойным голосом:
— Послушай, что я тебе скажу!.. Спас ты меня сегодня... Спас от смерти! Если бы не ты — лежать бы мне сейчас с камнем на шее в Балахтисоне. Или под колодиной, пока медведь не сожрал...
— Да что ты, дядя Иван. На моем месте любой...
— Не перебивай, — сказал мужик с укоризной. — Так вот. В благодарность тебе за это отплачу добром. Чувствую, что в этих местах мне не бывать более, и передать по крови некому. Покажу тебе одно место...
Андрей сразу же понял, о чем идет речь. Понял, но не подал виде, как будто разговор шел не о золоте, а о рыбной яме, где после осенней шути скопился скатившийся на зимовку хариус. Однако, внимательно посмотрев по сторонам, Андрей приложил к губам палец и дал понять своему щедрому собеседнику, что у кустов тоже могут быть уши. Дядька Иван понимающе кивнул и продолжал разговор уже гораздо тише, почти шепотом:
— Местечко-то — наше, родовое. Еще прадед мой там ковырялся да потом по наследству показал деду. Дед — отцу. Отец — мне. Ну а мне-то показывать, как видишь, некому. Поэтому я покажу его тебе. Что ты на это скажешь?
— А что сказать-то? Кто же от такого подарка откажется? Никто! Я тоже не откажусь. А ты сам, дядя Ваня, потом не будешь жалеть о своих словах?