– Всем строиться возле ружейной комнаты для получения автоматов и противогазов!
Капитан Пономарёв с удовлетворённостью – «Мои солдаты – что надо!» – наблюдал за своими подопечными, хотя внешне – угрюмясь и бася, подгонял их, легонько подпинывал даже. Они, застёгиваясь, опоясываясь ремнями на ходу, летяще заскакивали в ружейную комнату, хватали каждый свой автомат, противогаз и подсумок с магазинами и вымахивали на улицу, уже в беге крепя ремень с подсумком и штык-ножом. «Так, так!..» – мерно, но и торжественно постукивало в груди ротного. Он в суровой степенности вышел из казармы, когда последний солдат покинул её. Спереди, сзади, с боков слушал, как, быть может, музыку, тяжёлое дыхание, сап. Солдаты, звякая амуницией и автоматом, не особо разбирая дороги, по хлюпающей грязи мчались в автопарк, забрызгивали себя и друг друга. «Во-о-о, аж летят соколята мои!»
Пока механиками и водителями отлаживались работающие двигатели автомобилей, капитан Пономарёв позволил себе – правда, за кустами, чтобы никто особо не видел, – снять фуражку, расстегнуть верхний крючок на кителе. Он ладонью смахнул с лица и шеи испарину: хотя и не бегал, как солдаты, однако тоже – «испереживался весь, аж упарился».
– Готовы к построению в колонну? – незаметно подошёл к нему со спины комбат.
– Так точно, товарищ подполковник! – подскочил и вытянулся ротный, косо нахлобучивая фуражку, однако тут же поправляя её.
– Вольно, вольно, Иваныч! Что уж ты сигаешь, как молоденький?.. Рота опережает нормативы на восемнадцать минут. Блестяще! Строй радиостанции в колонну и – вперёд, на полигон!
– Есть!
«Сто лет назад хвалил меня. Стало быть, чего-то теперь стою». – Капитан Пономарёв был истинно счастлив.
– Выезжай, выезжай, не тянись! – торопил он водителей, повелительно указывая вытянутой рукой направление движения, хотя всем оно было известно до последнего извивчика и бугорка.
Чинно выслушал доклады командиров взводов о готовности экипажей покинуть технический парк; минутку-две, усмешливо хмурясь, со своим офицерами понаблюдал за бестолковой суматохой на соседних стоянках, на которых ещё и половину автомобилей не завели.
– Ком-ман-дир-чи-ки! – пожевал он губами, словно бы собирался сплюнуть. – А если бы война? – Гаркнул: – Стройся, рота, в колонну! Трогаемся! Хватит нежиться!
Хотя и объёмный, тучноватый он был человек, но в свою командирскую машину запрыгнул этаким молодцеватым взлётом. Моторы следом могуче взревели, и колонна медленно, словно неповоротливое огромное животное, потянулась к шоссе, не спеша, но уверенно разгоняясь. Через три-четыре минуты автомобили уже мчались, давя тьму светом фар. Ротный чувствовал себя окрылённо, словно бы не ехал, а летел.