— Свои, Джек! — сказал Иванов. — Это свои… Не бойтесь, Анна Егоровна, он не тронет.
Сверху, со второго этажа, донесся неясный шум, там открылась-закрылась дверь, и по ступенькам стала медленно спускаться, шурша шелковым розовато-млечным халатом, ужасно красивая белокурая женщина Аниных лет.
«Жена», — подумала Аня, внутренне поджимаясь.
— Ты сегодня рано! — произнесла женщина чуть нараспев и тут увидела Аню. И весь путь по лестнице, который она проделывала чуть боком, красавица внимательно смотрела на Аню, словно прицениваясь. Она была высокой, с тонкой талией, туго перехваченной пояском халата, с идеальной кожей; пальцы она держала чуть на отлете — наверное, только что красила ногти. Ее густые распущенные волосы свободно лежали по плечам.
— Я не один, Кленочка, — улыбнулся ей навстречу Иванов. — Это Аня.
— Да уж вижу, что не один.
Клена подошла почти вплотную. Она оказалась выше Ани чуть ли не на полголовы, выше и в десять раз красивее.
— Здравствуй! — Женщина протянула Ане руку ладошкой вверх. — Я Клена.
— Здрасьте. — Аня взглянула ей прямо в глаза. Красивые зеленые глаза с немного расширенными зрачками, длинные ресницы, чуть белесые брови. Иванов рядом с ней выглядел пыльным мешком.
— Один из твоих охранников, дорогой, сегодня при мне ругался матом, — пожаловалась ему Клена и взяла Аню под руку: — Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Она вела себя так, будто они с Аней были знакомы по меньшей мере лет пять. Аня оглянулась на Иванова. Сидя на корточках, он чесал за ухом дога и наблюдал за ними. Его взгляд ровным счетом ничего не выражал; даже любопытства в нем не было.
Они поднялись на второй этаж; Клена спросила оттуда:
— Дорогой, ты меня слышал?
— Да, конечно, — ответил Иванов. — Который из них?
— Ну, этот, — Клена выпятила живот и вытаращила глаза, кого-то передразнивая, — у которого тату с осьминогом. Дорогой, выгони его, пожалуйста.
— Это Сорокин, — определил Иванов. — Я с ним поговорю, дорогая. Хочешь, он перед тобой извинится?
— А выгнать его нельзя, дорогой? Он же постоянно матерится, и извини, конечно, но у него вечно ширинка расстегнута. Того и гляди, чего-нибудь оттуда вывалится.
— А ты не обращай внимания, дорогая, на его ширинку, — посоветовал Иванов. — И оттуда ничего не вывалится.
— Дорогой, а на что же мне обращать внимание? — с очаровательной улыбкой поинтересовалась Клена. — Может быть, ты его все-таки выгонишь?
— Нет, дорогая, не выгоню.
— Почему не выгонишь, дорогой?
— Потому что он застегнет ширинку и больше не будет при тебе ругаться матом. Тебя устраивает такой порядок вещей?