И затем, при воскрешении в памяти этого разрыва себя на части (мне хотелось, чтобы она разрешила любить ее так, как хотела я, а ей хотелось, чтобы я любила ее так, как хотела она), в живую память о хаосе, сломавшем мое детство, вернулось, как внезапно блеснувший кристалл породы, воспоминание о Гармонии. На кушетке в глухом переулке вновь ожили некоторые ночи.
Теплые ночи на пляжах Средиземноморья, холодные снежные ночи в Джурджуре. И, конечно, рождественские ночи и ночи 14 июля. Почему, кроме этих ночей, я бывала на улице и в другие поздние часы? Часто мы только вдвоем стояли в темноте под звездным небом, она показывала мне созвездия, связывала меня со Вселенной.
– Видишь ту звезду? Самую яркую, вон там. Это Утренняя звезда. Она восходит первой. Говорят, она указывает дорогу королям и магам. А те звезды видишь? Смотри внимательно. Следи за моим пальцем. Их четыре в прямоугольном ковше и затем три, как хвост или ручка ковша. Это Большая Медведица… Видишь ее?
Она удостоверялась, что я увидела в темноте Большую Медведицу, и продолжала свое подробное описание ночи.
– Вон Малая Медведица. А вон ту букву W видишь? Видишь? Это Вега. И вон тот туман? Это Млечный Путь… Скопление звезд, их миллионы и миллионы.
Я стояла возле нее. Она держала меня за руку. Она рассказывала об огромных расстояниях, отделяющих нас от этих светил, некоторые из них уже потухли, а мы все видим их лучи – так долог был их путь к нам. Она рассказывала мне о луне, о солнце, о земле, о той фантастической паване, которую танцевали звезды и мы вместе с ними. Это меня немного пугало, и я прижималась к ней, утопая в ее духах, в ее тепле. Но я чувствовала, что ее возбуждение было вызвано величием сюжета. Это была добрая боязнь, нормальная восторженная боязнь. Я считала, что эта огромная Вселенная, к которой мне повезло принадлежать, была очень красивой.
В те минуты мы хорошо понимали друг друга. Почему я забыла о них?
Разве не из-за этих минут на протяжении всей моей жизни до сегодняшнего дня размышления все время приводили меня к моему состоянию как частицы Вселенной? Разве не из-за гармонии тех давних ночей я воспринимала свое существование лишь в той мере, в какой я чувствую его по отношению к космосу? Разве не из-за понимания, существовавшего тогда между ней и мной, я чувствую себя счастливой, лишь когда являюсь частью чего-то целого?