— Я хочу Персефону, — медленно отвечает он.
— Прости? — не понимая, о чем он, шепчу я.
— Я хочу ту богиню, да, да, именно с той картины, которую дал мне Альфред. Она заставила меня хотеть тебя и жаждать. Дай мне то, чего я хочу, — говорит он, говоря мне о том портрете, на котором мистер МакКерти изобразил меня в образе богини Персефоны. — Если я укушу тебя прямо сейчас, ты умрешь и превращусь в одного из вас — в Gancanagh. Тогда твое развитие прекратится, сила перестанет развиваться. Я не хочу этого. Я хочу, чтобы ты была такой же могущественной, как сейчас. Но я могу удержать тебя — ты хитрая. Если в свою очередь, еси я сделаю тебя своей sclábhaí, ты тоже можешь сбежать. Я готов изменить тебя, только чтобы удержать. Ты моя, и я тебя хочу. Но богиню, я хочу больше.
— Что ты предлагаешь? — поспешно спрашиваю его я, все еще наблюдая за тем, как Лонан парит над Расселом.
— Сделку, — шелковым голосом говорит он. — Ты соглашаешься жить со мной, а я спасаю твоих друзей.
— Как долго? — чувствуя сокрушающий вес своих слов, спрашиваю я.
В последний раз, я едва неделю рядом с Бреннусом продержалась. Если я соглашусь, то между Бреннусом и Ридом разгорится война Рид никогда не перестанет пытаться вернуть меня обратно.
— Навсегда, — без запинки говорит он, а я бледнею.
— Ты сказал, что ты хочешь богиню Персефону. Она жила с Аидом шесть месяцев в год, — вспоминая историю, шепчу я.
Все ребята смеются, будто я только что пошутила. Я взглянула на Бреннуса и увидела, что он старается не улыбаться.
— Ты такая быстрая mo chroí, и эта заставляет меня задаваться вопросом, сколько тебе на самом деле лет, — говорит Бреннус.
— Мне восемнадцать, — отвечаю я, и все они снова смеются.
— Конечно же, — качая головой, отвечает Бреннус. — Шесть месяцев в год? — спрашивает он, как будто он это обдумывает, а потом его губы расползается в медленной улыбке. — Звучит интересно. Но я ревнивый. Я хочу знать, что ты будешь мне предана не только когда мы вместе.
— Как ты об этом узнаешь? — спрашиваю его я.
— У тебя есть обещание, поэтому ты мне сама будешь все рассказывать, — говорит он.
Я знаю, что даже не произнося имени, он имеет ввиду Рида. Мое сердце плачет. Могу ли я это сделать? Раньше я никогда так надолго с Ридом не расставалась. Самое большое я продержалась — чуть больше трех месяцев.
Так как я не сразу ему отвечаю, он спрашивает:
— Фаолан, ты ведь не против ангелов, не так ли? Как на счет красивой маленькой блондиночки?
— НЕТ! — глядя на Бреннуса, кричу я, а потом смотрю как Феалон приближается к Брауни. — Хорошо, — соглашаюсь я.