Нефрет. Кто она? Безвестная предтеча Сапфо[5], диктовавшая услужливому секретарю фрагменты какого-то поэтического повествования об исполненных тоски встречах, волнениях, надеждах. Строфы падают, как сорванные дрожащей рукой лепестки цветка: египтянка надеется прочитать на этих лепестках свою судьбу, получить ответ на вопрос мятущегося сердца.
И сердце замирает
При мысли о его любви.
И яства сладкие —
Мне соли солоней
И вина сладкие —
Гусиной желчи горше.
Лишь поцелуй его
Живителен для сердца.
Что я нашла, Амон,
Мне сохрани навеки!
Ласточки я слышу голос:
«Брезжит свет, пора в дорогу!»
Птица, не сердись,
Не брани меня!
Милый у себя в опочивальне.
Радуется сердце.
Говорю я другу: «Не уйду!»
И рука моя — в его руке.
Для прогулок выбираем оба
Уголок уединенный сада.
Стала я счастливейшей из женщин.
Сердца моего не ранит милый.
Это даже не повествование, а ряд намеков, от которых начинает бурлить кровь. Отрывочные записи в дневнике. Вспышка искры, еще не ставшей пламенем. Страх ожидания. Обещания перед свиданием. Гимн любви, что еще не овладела предметом, по которому тоскует. Любовь еще не увенчана наслаждением своей жертвы.
Имя Нефрет — однозвучно с египетским обозначением красоты. В любви звучит душа, в песне дрожат струны. Имя сладостное, бесконечно близкое. Райту кажется, что оно воцарилось в его душе с той минуты, когда звук «Нефрет» восстало из тьмы небытия после долгих и таинственных блужданий, и теперь его земная жизнь наполнилась им и придала ему смысл.
*
Двенадцать ударов. Округлые, полнозвучные — удары в то же время будто медлят — как если бы часы, висящие в углу, издавали их с трудом. С последним ударом в библиотеку входит Стакен.
Вчерашнее возбуждение Райта, его твердая вера в победу мгновенно исчезают. Пронзительный и непроницаемый взор учителя вновь подавляет его. Как птица в клетке, его душа мечется и бьется, не находя выхода. «Моя книга, мой путь, Мэри… они где-то там… но тут… взгляд засушенного старца, уже протянувшего руку к папирусам».
Всплывает воспоминание из школьных времен: именно так преподаватель грозно указывает на «ослиный мост»[7], неловко оброненный к его ногам.
Стакен прижал ладонью папирус. Уголки сомкнутых губ дрогнули в усмешке: «Господин доктор! Не откажитесь занести все это ко мне».
Его пожелтевшая рука совершила над столом и рукописями повелительное движение.
Райт, чувствуя на своей спине взгляд Стакена, направился к кабинету со скромной медной табличкой: «Директор Стакен». Заскрипел ключ в замке — Стакен опередил Райта и распахнул дверь: «Прошу, господин доктор».