— И что ты сделал, Серж? Что ты сделал с Идой Линн?
Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза, будто каялась в том, что переехала зайца на сельской дороге.
— Ты простишь меня?
Я протянул руку и, схватив ее за волосы на затылке, ударил лицом об руль. Она в оцепенении взглянула мне в лицо, потом вперед. У нее из носа потекла кровь, она успела промокнуть ее рукавом. Впереди мелькнула вспышка света. Я крутанул руль.
— Серж, что ты делаешь, это же встречка… ты же… ты нас убьешь!
— Просто замолчи.
Клоск-клоск-клоск-клоск.
В лицо ударило два ослепляющих огня, потом все завертелось.
We were born to lose.
— Господи, ты убил ее. Ты ведь убил ее? Ты хотел умереть сам, а убил ее!
— Зачем ты так со мной?
— Серж, милый, любимый мой, ты не представляешь, как хорошо я тебя понимаю. Как я знаю, как я знаю это чувство, когда ты просто не можешь больше слушать, когда твой мир, весь твой мир горит дотла прямо на твоих глазах. — Ее губы дрожат. — Отпусти меня, отпусти, и мы сможем все обсудить.
Я сжимаю ее лицо еще сильнее, пока она не вскрикивает, пытаясь вырваться у меня из рук. Я опрокидываю ее на диван.
— Вот так ты лежала. — Я раздвигаю ее ноги и встаю между ними, слегка приподняв ее над подушками и закинув левую ногу себе на плечо. — Ты смотрела на меня, ты видела меня через стекло.
— Я не видела, ничего не видела. Это была не я. Отпусти меня, пожалуйста.
— Ты убила меня. Я не могу позволить тебе сделать это еще раз, понимаешь, — я обхватываю руками ее талию и нагибаюсь ниже, почти дотрагиваясь до ее лица. Это она. Если не смотреть на отросшие корни волос на висках и закрыть рукой этот непохожий, чужой, слишком пухлый рот — она достаточно похожа для того, чтобы обмануться. Ее глаза расширяются, на них проступает красная сеточка капилляров.
— Ты заставила меня поверить в то, что, кроме нас, во вселенной больше никого нет, — произношу я, убрав волосы с ее лица. — Впрочем, сейчас так и есть. Скажи мне, дом похож на тот, в котором вы жили? Я знаю, он новый, но это то самое место, ведь так? Я хотел отвезти тебя сюда еще тогда, когда узнал про вас с ним. Я думал, тебе станет лучше, что ты поправишься. Но ты не сможешь поправиться, Ида Линн. Даже он, даже его знаменитый огромный татуированный член не заставит тебя забыть. Это ты сожгла их, да? Маму, папу и маленького брата! Ты чиркнула спичкой, ведь так? Поэтому ты сходишь с ума. Впрочем, это не важно. Ты сама учила меня, правда не имеет значения. Важна только та ее версия, в которую мы верим. И ты верила в ту, где ты должна была сгореть вместе со своей семьей. Поэтому я дам тебе это, милая, я дам тебе то, чего ты по-настоящему хочешь. Ведь я всегда делаю то, что ты хочешь, даже если ты не говоришь мне этого вслух. А ты… ты всегда хотела этого, даже там, на той дороге, в машине. Ты всегда хотела только огня — гореть!