.
Нетрудно заметить, что для народовольческих или полународовольческих групп конца 80-х — начала 90-х годов террор представлялся единственно возможным способом борьбы в данный момент. Или даже единственным способом заявить о своем существовании. Однако положение к середине 1890-х годов начинает постепенно меняться. Рост рабочего движения породил у революционеров новые надежды и привел к усилению влияния социал-демократических идей. Неизменные неудачи террористических приготовлений — чаще всего еще на уровне разговоров — заставляли усомниться в целесообразности пути «людей 1-го марта».
Эволюция отношения к террору отчетливо прослеживается в изданиях последней в России серьезной организации, которая стремилась подчеркнуть свою связь с «Народной волей» в самом названии — мы имеем в виду петербургскую «Группу народовольцев». Для первого состава группы, выпустившего в 1892 и 1893 годах два номера «Летучих листков», терроризм остается непременным атрибутом борьбы русских революционеров, и автор статьи «Накануне» в первом номере «Листка» пишет: «Надо решительно признать, что обращение русских революционеров к самоличной борьбе с правительством, борьбе террористической, отнюдь не было опрометчивым шагом, сделанным сгоряча... Деспотизм, оставаясь неизменным, и впредь будет толкать их на прежнюю позицию: как ни тяжело подобное положение для всех, а особливо для самих революционеров, но террор все еще не избыт нами и стоит грозным призраком...»
В то же время в статье подчеркивалось, что «суть народовольчества вовсе не в терроре». Партия вынуждена обращаться к террору «как своего рода суррогату агитации и отчасти пропаганды». Террористические акты — это только «предварительные сообщения», дать политической борьбе дальнейшее развитие, придать ей широту и прочность сможет лишь «выступление на историческую сцену сильной всесословной партии; здесь за живою страстною борьбою революционная интеллигенция впервые положит начало своему тесному союзу с трудящейся массою»[225].
Правда, в заключительной части статьи ее автор, А. А. Федулов, назвав цареубийство 1-го марта 1881 года важнейшим прецедентом в борьбе с правительством, восклицал: «Приуроченная преимущественно к нему революционная борьба в ее высшем напряжении — вечный завет для передовой интеллигенции!»[226]
Участники группы второго состава (1894—1895 гг.), или так называемые «народовольцы 4-го «Листка», приходят, после определенных колебаний, к отказу от терроризма. Сторонниками терроризма, по-видимому, оставались в группе только Е. А. Прейсс и А.А.Федулов. Прейсс и Федулов, редактировавшие третий номер «Листка», датированный 1 апреля 1895 года, высказались на его страницах в пользу террора. Прейсс, по свидетельству участницы группы П.Ф.Куделли, вставила в статью лидера и ведущего теоретика группы А.С.Белевского, относившегося к терроризму отрицательно, целую тираду в защиту террора